замысловатые имена. Кайанн или Кеан, как тебе? Или вот ещё Шу. Давай я буду называть тебя Шу!
– У тебя совсем крыша поехала?
– Что ж, возможно. Может быть. Почему бы и нет? Поехала или нет, но вы все исходите из неверных посылок. Вы думаете, что все игроки равны, но это не так. Нольф и Спенсер – два дурня, сумевших кое-что узнать, но так ничего и не понявших в истории яруба.
– А ты, значит, разобрался, – «недоверчиво» покачала головой Лиза.
– Я? Нет, конечно! – «отмахнулся» Тюрдеев. – Но вот полковник Штоберль – тот смог.
– Господи, Лева, так это ты засланнец полковника?! – Казалось, удивить Лизу еще больше просто невозможно. Но так только казалось.
– Не вижу смысла скрывать, – вполне спокойно признал Тюрдеев.
«Вот же сука!»
– И ты послал этого обормота стрелять в меня из пулемета?! – Вот что взбесило Лизу больше всего.
– Я ошибался, признаю. Тебя нельзя было убивать. Но все мы люди. Никто не застрахован от ошибок.
– Лёва, а как же тогда твоя песнь любви? Ты же мне как раз после той ночи в любви признался!
– Человек слаб, а я всего лишь человек, – пожал широкими плечами лекарь. – Но ты оказалась права: теперь я вижу, ты не она. Ты тварь, пришедшая из-за края ночи! Каков твой истинный облик, Шу? Ты высока? У тебя чёрная кожа? Тебя послали, чтобы забрать афаэр, не так ли?
– Кто послал?
– Ну, уж не знаю, кто там у вас направляет посланцев, – усмехнулся Тюрдеев. – Или вы разведчики? Не суть важно. Из-за «края ночи» приходят странные создания: иногда чудовища, а иногда ангелы. Но чаще все-таки обыкновенные люди.
– Постой, Тюрдеев! – остановила его Лиза, решившая «в свете открывшихся обстоятельств» потянуть время. А вдруг афаэр не просто так отяжелел и источает жар, то и дело порождая волны вибраций, проходящих через все ее тело? Вдруг это что-нибудь значит? А ещё лучше будет, если это что-нибудь полезное.
– Постой, Тюрдеев, ты же говорил, что знаешь всего три случая!
– Полагаешь, я должен был выложить перед тобой все карты?
– Вот же ты двуличная сука, Лёлик! Вот же ты пидор итальянский!
– Все сказала?
– И не надейся!
– Да я и не обнадеживаюсь, собственно. Я, госпожа разведчица, своё горе выплакал, когда вы ещё в коме лежали. Была, разумеется, слабая надежда, что примерещилось. Все мы люди, и у всех свои слабости. Но я следил за тобой, Шу, следил, и давно, ещё полгода назад, понял – ты не Лиза. И совсем не потому, что ты многое «забыла», а потому, что за то время, пока ты пребывала в коме, с тобой случились замечательные изменения. Характер, вкусы, манера поведения, обороты речи… Всего так сразу и не упомню. Но вот какое дело, ты не Лиза. Другие этого не замечают, потому что им и в голову такой бред не придёт. Но тот, кто знает, что подмена возможна, своего не упустит.
– Значит, все эти твои намеки, печаль в глазах и зуд в чреслах – всего лишь представление? Балаган для одного зрителя?
– Ну, не скажи! Откровенную ложь не так уж сложно распознать. А вот ложь, вплетенную в полотно правды, определить крайне трудно, особенно если не ждёшь. Печаль, страсть и нежность – вполне натуральные. Ты ведь и в самом деле как бы она. Иногда так похожа, что хочется все бросить, забыть и жить с тобой как ни в чем, ни бывало.
– Так и жил бы! – в сердцах воскликнула Лиза. – Я в тебя, гад ты такой, уже и влюбиться успела. Думала, съедемся, а ты, оказывается, вот чем занимаешься! Ну, и сколько же случаев «переселения» ты нашёл в архиве Морамарко? Пять? Десять?
– Сто семь.
– Сколько? – не поверила своим ушам Лиза.
– Сто семь случаев и ещё четыре я раскопал сам, итого сто одиннадцать. Однако этого мало. Я никак не мог увидеть картину в целом. Кто, как, зачем? И тогда я пошёл к полковнику. Но его, как выяснилось, «оборотни» не интересуют. С той стороны, оказывается, люди приходят и во плоти. Иногда даже большими группами. Как яруба или как баски. Или вот ещё малый народ в Эфиопии.
– И давно ты этим занимаешься?
– Давно. Ещё до нашего первого знакомства начал.
– То есть вы с полковником работаете на пару, я правильно поняла? Компаньоны?
