Касайнэ, но то, как он это сделал… я прям даже не знаю, – поднял он на мгновение руку.
– Не томи, дед, – поторопил я его. – Что там у вас произошло?
– Сейки спрашивал, что ему надо сделать, чтобы мы остались в деревне.
– О как.
Признаю, на некоторое время Сейки и меня удивил. То есть вместо того, чтобы ставить нам условия, он предложил их высказать деду. Ну, ни хрена себе. Мы не настолько нужны Касайнэ, чтобы действовать подобным образом.
– Не понимаю, – покачал головой дед. – Но тут явно должен быть подвох. Я ведь могу ему целый воз условий выставить. Большая часть не пройдет, но и малой будет достаточно.
– Да и само положение, в которое он ставит верхушку деревни… – продолжил я его мысли. – Это ведь получается, что мы им еще и одолжение делаем.
– Вот и я говорю, – кивнул старик, – все слишком хорошо.
Подвох, где этот долбаный подвох? Надо быть полным профаном в политике…
– А ведь он больше воин, чем правитель, деда. Есть вполне реальная возможность, что Сейки тупит. Да и Кугико наверняка… Кугико… – прикрыл я глаза.
– Что? – услышал я деда.
– Если бы не Кугико, – ответил я старику, – Сейки вряд ли бы стал заниматься вопросом Инсатсу так скоро. А раз так, значит, она не могла не рассказать ему о тебе.
– Да что она может знать? – пожал плечом старик.
– Не она, а Инсатсу Мива, которая занималась ее воспитанием и не могла не преподать ей курс начинающего политика. А ты, насколько я знаю, был достаточно знаком с женой Первого.
– Друзьями были… – пробормотал задумчиво старик. – Но даже если бы и не были, она довольно часто навещала родственников, где могла узнать достаточно. А курс, как ты выразился, начинающего политика, предполагает знание прошлых и нынешних правителей самых сильных селений. В целом, согласен. Но что нам с этого? Думаешь, это такой хитрый план Кугико? Но она вряд ли станет действовать нам во вред.
– Это да, – согласился я. – Скорей всего. Но и говорить, что Сейки совсем никакой политик, теперь тоже нельзя.
– Тем самым мы возвращаемся к вопросу: в чем подвох?
– Ну… – начал я, а потом махнул рукой. – Признаю – я тоже в недоумении.
Через пару минут молчания дед вновь нарушил тишину:
– Давай предположим, что за Сейки стоит не Кугико, а Стаффу. Это, кстати, и логичней.
– Ну, давай, – вздохнул я. – Человек, дольше всего просидевший на посту главы деревни, глава клана Стаффу, предлагает Сейки сдать все позиции и не поиметь с нас ничего. Зачем?
– Если не верить в тот бред, якобы из-за которого он передал шапку главы, приходится признать, что его вынудили уйти. Но просто так отдавать власть и влияние он не намерен.
– Думаешь, он хочет подставить Сейки? – спросил я, обдумывая такую возможность.
– Скорей сделать закладку на будущее, – поправил меня дед. – Когда он решит вернуться, это будет один из многих упреков.
– Как вариант, – согласился я. – Но это означает, что для нас сейчас очень благоприятная ситуация. Наши условия действительно могут принять.
– О-о-о… – протянул дед. – Я, кажется, понял. В принципе, не важно, кто ведет это дело, Сейки, Кугико или Рорей, тут подвох в нюансах. По идее, я должен выставить кучу условий, чтобы приняли пусть и малое их количество, но самое для меня важное. Правильно?
– Согласен, – кивнул я. Обычная практика торговли. Хочешь тысячу, проси десять, может, и две получишь.
– А теперь смотри, как это выглядит со стороны. Мы выдвигаем условия, их отвергают, выдвигаем опять, отвергают и их. Выдвигаем вновь, и на них нехотя соглашаются. Со стороны мы будем выглядеть, как… как… я даже не знаю. Как будто именно мы жаждем здесь поселиться, а они делают нам одолжение, принимая ну хоть какие-то условия. Остатки гордости сохраняют. Они – нам. Касайнэ, черт возьми, печется о нашей гордости!
– Неприглядная картина, – пришлось согласиться. – Но технически – плевать.
– К демонам твое «плевать»! – возмутился дед. – Мне не плевать! И тебе тоже должно, – слегка успокоился старик. – Ты не раз говорил, что население Касайнэ будет за нас, но его и не надо настраивать против, достаточно сделать равнодушным. Когда нас начнут давить, это твое население посчитает, что так и должно быть. Все в пределах нормы, ведь давят презренных Инсатсу. Нельзя
