к камере, но ничего не сказал. Он понимал, что сейчас не время нарушать тюремное правило номер один.
– Ты Хантер? – спросил здоровенный охранник, уставившись ему в глаза.
– Да, это я, – ответил Хантер, испытывая приступ паники. Внезапно он оценил всю силу Греслинов и понял, что его ждет, если он ошибется.
– Пойдешь с нами, – сообщил охранник, доставая из кармана кольцо с ключами, и начал искать подходящий ключ, чтобы отпереть огромный висячий замок на двери.
После пяти минут тщетных попыток дверь наконец распахнулась, и охранники вошли в камеру. Они тут же заломили пленнику руки и надели на него наручники. Натянув Хантеру на голову мешок, они выволокли его из камеры и потащили по коридору.
Они то поднимались по лестнице, то снова спускались. Один раз Хантер споткнулся, но охранники поймали его прежде, чем он рухнул на пол. Когда они проходили мимо других охранников, то повторяли: «Заключенный одиннадцать двести один для отчета главному».
Хантеру было не по себе. Он не знал, к кому его ведут, но понимал, что приятной встречи ждать не приходится. Они прошли еще несколько металлических ворот, пока наконец за ним не хлопнула последняя дверь. Что-то зажужжало.
Охранник сорвал с головы Хантера мешок, и он увидел Виолетту. Она выглядела еще злее, чем обычно, и сидела на троне, напоминающем обычный стул, в центре большой комнаты, украшенной витражами и заставленной скамейками. Хантер словно оказался в старой церкви, но при этом он знал, что его привели в судебный зал замка.
Он стоял молча, ожидая, пока Виолетта обратится к нему. Она смерила его сердитым взглядом и начала что-то писать на листке бумаги. Хантер не двигался с места.
– Ты поступил так со мной в последний раз! – взвизгнула вдруг Виолетта.
– Как «так»? – не понял Хантер.
– Ты все понял. Не надо прикидываться дураком!
– Прости меня, Виолетта, но я не понимаю…
– В школе. Ты обвел меня вокруг пальца в последний раз! – прошипела она.
Хантер подумал, что она, возможно, права, но ему не хотелось признавать это в таком месте и в такое время.
– Это не совсем так, Виолетта. Мы повеселились, нам было хорошо.
– Хорошо? – повторила она. – Ты думаешь, я этого хотела?
Хантер понял, что она его никогда отсюда не выпустит. Он оказался в ловушке.
– Послушай, Виолетта. Я не хотел тебя обидеть.
– И все это время ты любил ее? – воскликнула Виолетта.
– Кого? – спросил Хантер. Он был смущен.
– Не прикидывайся дурачком! Ты прекрасно знаешь, о ком речь.
Хантер нахмурился, пытаясь понять, о ком она говорит.
– Я действительно не понимаю, о ком речь. Скажи мне. Я клянусь, что не знаю.
– Эта девчонка из Уэстчестера… Как ее зовут?
Хантер тут же вспомнил о Рейчел. Похоже, Виолетта решила, что он влюблен в эту девочку. Она сильно заблуждалась.
– Виолетта, в нее влюблен не я, а мой брат Бенджи.
– Не пытайся свалить все на брата, Хантер. Я хорошо знаю тебя и твои штучки.
– Я и не пытаюсь, ты должна мне поверить. Я к ней ничего не чувствую. Ничего. Она с моим братом, не со мной. Ты, должно быть, плохо расслышала один из наших разговоров, поскольку именно из него почерпнула эту информацию. Ты все перепутала.
– Не смей сомневаться во мне! – закричала Виолетта.
Хантер вздрогнул от этого крика. Внезапно ему стало не по себе, он смутился. Он не осмеливался говорить, настолько был напуган. Оглядевшись, он увидел, что охранники сурово смотрят на него, и решил подождать, пока Виолетта успокоится.
Отхлебнув воды, она поудобнее устроилась на троне и сказала:
– Я думаю, у нас ничего не получится.
Хантер не поверил собственным ушам. Она обезумела? У него галлюцинации?
– Возможно, ты права, – с наигранной грустью в голосе согласился он.
– Я не могу доверять тебе, никак не могу. То мне кажется, что я знаю тебя, что мы близки, то я смотрю на тебя и вижу незнакомца из другого ордена. Кстати, об ордене… – Она внимательно посмотрела на Хантера. – Где остатки твоего ордена?
Хантер боялся этого вопроса. Он не хотел открывать, где они спрятались. Если он расскажет, орден обречен. Особенно если
