В холле с двумя в штатском беседует генерал Кременев, увидел меня, знаком повелел задержаться, а сам еще несколько минут что-то обсуждал и перетирал.
Я ждал, медленно начиная злиться, хотел было уйти, я не подчинен, наконец он отпустил собеседников и повернулся к нам.
— Спасибо, что подождали, — сказал он небрежно. — Да-да, вижу, уже кипите. Вы там в академиях к дисциплине как-то не?
— Даже со знаком минус, — заверил я. — А «спасибо» у вас — это от общения с гражданскими?.. То ли еще будет!
— Намекаете, — поинтересовался он, — что я тут слишком часто?.. Что делать, собираюсь в отставку, присматриваю место, где жалованье высокое, а сотрудники бездельничают… Что скажете насчет вчерашнего митинга по поводу завышенных ассигнований на оборону?
Я ответил с неудовольствием:
— Пятая колонна. Не я президент, всех этих борцов за права и личные свободы ограничил бы в правах по самое не могу. Что так смотрите? Да, арестовывать, предъявлять обвинения…
Генерал посмотрел на меня исподлобья, но в прищуренных глазах мне почудилось одобрение.
— У нас не тоталитарное государство…
— Уже, — возразил я. — Весь мир тотализируется. Стремительно!.. Иначе не выжить. Чтобы демократии выжить, она должна стать тоталитарной. И очень жестко реагировать на угрозы.
Он хмыкнул.
— Интересно… А в чем этим борцам за личные свободы можно предъявить обвинения?
Я поморщился.
— Да в чем угодно! Хоть наркотики им подбросьте, да что угодно. Эти мерзкие твари, что могут погубить весь род человеческий, должны быть интернированы. Я, знаете ли, сам люблю покричать о злоупотреблениях нашей тоталитарной власти, но когда приходится выбирать между тоталитаризмом и полным истреблением человечества, то лучше тоталитаризм!..
Генерал промолчал, то ли все еще осторожничает, а Ингрид сказала осуждающе:
— Такое нельзя говорить даже в шутку.
— Тоталитаризм можно изменить со временем, — ответил я, — а мертвое человечество воскрешать будет некому… Генерал?
Он вздохнул.
— Не думал я, что такое услышу от мирного ученого. Наверное, мы в самом деле на краю пропасти. Если даже вы так заговорили.
— Щиты никогда не создавали раньше мечей, — напомнил я. — Но сейчас темп ковки мечей таков, что без щита человечество может гикнуться от одного-единственного вируса!
Генерал продолжал рассматривать меня исподлобья.
— Щит всегда совершенствовали после модернизации меча…
— Потому нужно выявлять, — сказал я жестко, — нелегальные пункты изготовления мечей. И уничтожать… не дожидаясь, пока бюрократы и правозащитники придут к какому-то компромиссному решению.
— А компромиссное вас не устроит, верно?
— Генерал, — ответил я. — Впервые в мире ситуация такая, что один-единственный меч, даже изготовленный в деревенской кустарной мастерской, может уничтожить всех людей на свете!.. В тот же день. О каких щитах может идти речь?
Он подумал, сказал со вздохом:
— Сынок… Ты говоришь то, что я, старый волк, нутром чую. На мой голос можешь рассчитывать всегда.
Он протянул руку, я пожал его толстые пальцы, все еще сохранившие крепкую хватку десантника, Ингрид пошла за мной к двери тихая, как мышь в виду кота, сказала вздрагивающим голосом:
— Что вы оба меня так пугаете…
— Никто не хочет видеть, — ответил я, — как мир летит в пропасть… Я тоже не хочу.
— Но смотришь?
— Даже пытаюсь удержать, — ответил я. — С твоей помощью.
— А ты свинья, — сказала она неожиданно.
