Она сказала повелительно, как крутой спец, много раз уже прочесывающий комнаты в таких ситуациях:
— Я смотрю правый коридор, ты левый!
— Как скажешь, госпожа, — ответил я. — Как же люблю подчиняться…
Она не ответила, свернула направо, там пинком открыла дверь и, держа пистолет в обеих руках, быстро вдвинулась вовнутрь.
Я проводил ее взглядом, пошел налево, уже чувствуя, что за первой дверью пусто, добрел до второй, вошел. Тот же стандарт, словно эти помещения используются для кратковременного отдыха сильных и свирепых мужчин, такое ощущение, что буквально наваливается от стен, потолка и пола, жестокостью пропитана даже немногочисленная мебель…
За спиной пахнуло неприятным холодом, но еще не опасность, а только угроза, я быстро развернулся и присел за диваном.
Дверь отворилась, вошел мужчина с типичной фигурой десантника и даже с его крадущимися движениями, только пистолет у него в руке с глушителем…
Выждав, когда пройдет мимо, я неслышно поднялся и сказал резко:
— Стоять!.. Не двигайся!
Он резко развернулся, одновременно поднимая пистолет, я успел понять по злому лицу, что сейчас грянет выстрел, а такие люди не промахиваются, и торопливо нажал на спусковую скобу.
Выстрел грянул оглушающе громко, чужака отбросило к стене, во лбу возникла черная дыра. Глаза его все еще смотрят на меня с изумлением и ненавистью, но ладонь с пистолетом пошла вниз, ноги подогнулись.
Ингрид вбежала, когда незнакомец рухнул на пол.
— Что ты за человек?.. — крикнула она. — Нельзя же вот так просто! А поговорить?.. Пообщаться? Зачем убил?
— А почему нет? — ответил я. — Он же противник. Даже враг. Нельзя упускать возможность проредить ряды антагонистов.
Она сказала с сарказмом:
— А их восемь миллиардов, да?
Я двинул плечами.
— На самом деле немножко меньше. А что, у тебя есть другие варианты?
— Конечно, — воскликнула она. — Человеку свойственно меняться. Сейчас он враг, а завтра после настойчивых бесед с психоаналитиками и соответствующими структурами уже и не враг.
— Ну и что? — спросил я. — Мы-то здесь и сейчас.
— Зверь, — прошептала она.
— Под другими вариантами, — сказал я педантично, — я имел в виду варианты получше. У тебя там как?
— Чисто, — ответила она сварливо.
— Тогда проверим третий, — сказал я. — Думаю, там вообще одни высоколобые.
Она фыркнула, но промолчала, пистолет зажат в обеих ладонях, двигается на полусогнутых, готовая в любой момент к выстрелу, а я сам показался себе беспечным ковбоем, что идет во весь рост, не пригибается, а пистолет готов выхватить все равно быстрее противника… хотя у ковбоев пистолетов еще не было, только револьверы, но все равно выгляжу как-то глуповато, и хотя в современном мире все правила поведения отменены, однако же…
На третьем этаже лестница кончилась, по обе стороны всего лишь по двери, одна чуть ли не выгибается изнутри под напором хеви-метал.
Ингрид мощным пинком отворила толстую дверь, оббитую звукопоглощающим материалом. Навстречу прямо в лоб ударила мощная какофония современной дури, именуемой музыкой.
Двое парней расположились в креслах, лицами к большим экранам, к нам спинами, на ушах широкие наушники на полголовы, не представляю, как слушают, если в самой комнате у меня застонали барабанные перепонки.
Ингрид сделала шаг вперед, я думал, что выключит динамики, но женщины на такие сложные решения не очень, просто выдернула шнур из розетки.
Мгновенно наступила тишина. Один повернулся тут же, второй тупо пощелкал тумблером, хоть звук вообще-то можно переключить простым касанием, а то и голосом.
Я всмотрелся в их лица, разница в возрасте невелика, но один еще чистая душа, а второй успел пройти Крым и Рим, лицо злое, в глазах то выражение, которое раньше называли коварством, а теперь это просто деловой взгляд на конкурента.
