— Ладно, прощаюсь, не буду отвлекать от работы! Все мужчины такие сумасшедшие насчет работы… Когда устанешь, свистни! Примчусь, поплаваем в твоем бассейне. У тебя, насколько помню по проекту, еще один в доме?
— Тот поменьше, — напомнил я. — На случай непогоды. Да и зимы в Подмосковье все еще бывают, несмотря на всемирное потепление…
Она засмеялась:
— Что-то я этого потепления не чувствую!.. Счастливо! До встречи.
— Счастливо, — ответил я и вернулся к своим мышкам.
Нужно оценивать мир здраво и не раскрывать рот на то, что не положено. Если просто честно жил и работал на указанном тебе месте, то имеешь право на зарплату и медпомощь, хотя все по минимуму, что и понятно, таких восемь миллиардов, даже по рублю прибавить — урон мировой экономике.
Другое дело — бизнесмены, политики, ученые, писатели, спортсмены и прочий народ, который не довольствуется ролью послушных пешек, а пытается взять если не все, то хотя бы много. У большинства из них крылья горят еще на взлете, но те единицы, что взлететь сумели, получают и миллиарды долларов, и славу, и власть.
А сетевые хомячки негодуют, что те в шампанском купаются. И как бы обирают честных тружеников… Но таких обирателей сотые доли процента, если не тысячные, их богатство не ущемляет никого материально, лишь раздражает заметным неравенством самых завистливых. Однако эти правдорубы, в отличие от них, и в школе учились кое-как, потом все время по вечеринкам и ночным клубам, на трибунах стадионов, даже на службу устроились такую, чтобы работать поменьше, отпуск побольше и на юга, в ночные клубы, потом женщины, разводы, поиски новой работы, где платят больше, но работать чтоб меньше…
Никто из таких жопу не рвал, надрываясь, как эти хоккеисты, боксеры, политики, писатели, бизнесмены, что всю жизнь бросили на чашу весов… где большинство проиграли, и только часть добилась успеха.
Конечно, я не заработал эти семнадцать миллионов долларов, но их и никто не заработал, как не зарабатывают выигрывающие в лотерею, где главный приз в сто миллионов долларов, а два поменьше по десять миллионов.
Не думаю, что грузчик или домохозяйка заслужили их больше, чем я, или что истратят их с большей пользой.
По крайней мере, я был под огнем, в меня стреляли, я рисковал жизнью, так что хоть и не чувствую себя виноватым, но все равно оправдываюсь, потому что, блин, Россия — духовная страна, и богатым в ней все еще быть стыдно, потому она и в жопе.
Рано утром позвонила Ингрид:
— Не разбудила?..
— Да если бы и разбудила, — ответил я, — совесть тебя не загрызет, я тебя знаю.
— Но твоего пищундрика жалко, — сказала она.
— Она вышла замуж, — сообщил я.
— За тебя?
— Увы…
— Сочувствую, — ответила она с абсолютным и даже нескрываемым лицемерием. — А зачем?
— Хочет быть примерной женой, — пояснил я, — как ей твердят мама и бабушка.
— А Синтия?
Я поморщился.
— Ты что-то слишком уж мое окружение знаешь… Синтия от меня ушла еще раньше. О ком еще спросишь?
Она ответила великодушно:
— Остальные связи у тебя разовые, это неинтересно. Хотя тайные службы интересуются всем.
— Займи сегодня место в моей постели, — предложил я. — И не надо будет ни за кем следить.
— Не могу, — ответила она со вздохом. — Ты же теперь босс. Нельзя. Устав есть устав.
— А нарушать запретное так приятно, — сказал я. — Даже сладостно!
Она ответила с твердостью:
— Во мне преступных наклонностей не замечено. Даже я сама не замечаю. Разве что тебя бы прибила, но меня любой суд оправдает. Ладно, срочно выезжай в столицу. Тебе сколько добираться, час?
— Обижаешь, — ответил я. — Двадцать минут. С учетом завтрака — двадцать пять.
— Я тебя перехвачу, — сообщила она. — Сперва нужно в Управление.
— Тебе восхотелось или вызов?
— Там что-то стряслось, — ответила она и оборвала связь.
