Его взгляд стал строже.
— В чрезвычайных условиях без них обходятся даже самые демократичные страны.
— Слава богу!
— Владимир Алексеевич, от вас требуется только одно…
Он сделал паузу, я ответил с понятным чувством благодарности:
— Спасибо. А от вас только люди и снаряжение. Пока что в моем распоряжении одни аналитики.
— В вашем распоряжении будут лучшие, — сообщил он. — Кстати, я их уже отбираю для вас. Лучших из лучших. Когда нужна первая группа?
— Год назад, — ответил я. — Но готов вылететь с нею и сегодня.
Он помолчал, рассматривая меня испытующе.
— А вам-то зачем?
— Должен увидеть, — пояснил я, — как кто работает. Посмотрю, кого поставить старшим.
— Да там уже есть…
— Возможно, — ответил я, — он им и останется. Важно, чтобы сработали наилучшим образом. Это самое важное, а не ваши, мои или начальства выше предпочтения.
Он подумал, кивнул.
— Вы правы, иногда сверху присылают своих людей. Обычно это в самом деле лучшие. Но, понимаю, они же одновременно информаторы… Хорошо, через час будут у вас. Снаряжение стандартное или что-то особое?
— Только репудин-шесть, — сказал я. — На случай, если там еще есть комары вида Антей. Не хотелось бы, чтобы кто-то подхватил скоротечную малярию. Хотя это и не смертельно, но все же противно.
— Через час, — ответил он.
— Спасибо, — сказал я. — Аркадий Валентинович…
Он кивнул.
— Действуйте, Владимир Алексеевич.
Ингрид молчала, пока спускались по лестнице и выходили на крыльцо, даже открывая дверцу машины, не промолвила ни слова, и лишь когда вырулила на шоссе, поинтересовалась:
— В кафе или в ресторан?
— Чего вдруг? — спросил я настороженно. — А почему не в библиотеку?
— Ты же постоянно жрешь, — напомнила она. — А в библиотеке только пища от духовенства.
— Духовная, — уточнил я. — Ее тоже жру.
— А насчет гастрономии уже приутих?
Я подумал, покачал головой.
— Ну, если тебе хочется набить пузо, то давай заедем, но ты же силовая структура, должна прикрывать меня, а не прикрываться мною, бесстыдница!
— Похоже, — заметила она оценивающе, — у тебя период жора закончился. А то даже не знаю, как ты все усваивал! Но, наверное, восстановил доболезненную форму и остановился?
— Ничуть, — сообщил я, — все еще наращиваю емкость нейронов и скорость регенерации нервной ткани… Но силовым структурам такое не увидеть. И жалко, да?
— Ничуть, — отрезала она. — Нам важнее, чтобы у тебя хорошо работали сердце, печень и мускулатура. Твоя нейронная сеть в мозгу вполне устраивает и такая. У нас в Управлении реалисты. Ты сумел показать себя как исполнителем, так и координатором двух успешнейших операций, потому у нас мудро решили не пытаться прыгнуть выше головы.
Я слушал, кивал, она не замечает, что светофор пару раз нам подыграл, включив красный на секунду позже, так что успели, а еще разок зеленый зажегся раньше, но дальше я сдержал понятное желание сделать нам зеленую улицу.
Вдали показалось здание, где расположился наш отдел, который мы все еще называем по-разному: Отдел по рассмотрению глобальных рисков, Отдел Предотвращения Катастроф и даже ГКЧП, а я предпочитаю КЗАЧ, в детстве придумал Комитет Защиты Человечества, который защищал бы планету от пришельцев и безумных профессоров.
Вообще-то даже комплекс научно-исследовательских институтов и лабораторий называем, чтобы не заморачиваться, Центром Мацанюка, хотя в частности указываем то Институт нейрофизиологии, то Институт регенеративной медицины, то Центр антиэйджинга…
