– Нет, – ответил я на вопрос Костаса. – Мне это не интересно. Давайте помолчим. День был долгим.
Наследник замолк, я же мысленно считал варианты. Все сходилось, но вовсе не в мою пользу. Даже если я верну сестренок, то вряд ли нас выпустят живыми. А Костасу уж точно конец, мне его никак не спасти. Или он, или близняшки. Не могу сказать, что буду скорбеть, однако он член императорской семьи, а я когда-то давал присягу служить и защищать. И никто не возвращал мне мое слово.
Если Костас преступник и убийца, то пусть его судят по законам империи. Я не считал себя идеалистом и прекрасно понимал, как работает система. И в другом случае он бы вышел сухим из воды. Но все же есть вещи, за которые слетит голова даже у великого князя. Что уж говорить о его непутевом сыне. Если он убил тех людей на цеппелине, то ответит по всей строгости. Но это еще надо доказать. А вот смерть бауэра вполне может сойти Костасу с рук. Свидетелей этому преступлению нет, и даже мне суд не поверит, ведь сам момент убийства я не видел.
Тем не менее приняв все факторы во внимание, я решился и набрал номер департамента полиции. Дежурный соединил меня с Семеновым, который, казалось, жил в своем кабинете – столько времени он в нем проводил.
– Это Бреннер. Как настроение?
– Я тебе язык вырву, Бреннер! А потом поджарю тебя на медленном огне. Ты хоть знаешь, что натворил?!
– И почему все меня об этом спрашивают? Неужели я произвожу впечатление человека рассеянного?
– Что ты хочешь? Тебя ищут все! Тебе не скрыться! – Несмотря на угрозы, голос у него казался усталым. – Верни Константина, и потом, я клянусь, тебя внимательно выслушают. Какого лешего ты вообще его похитил?
– Хорошо, – согласился я. Мы как раз подъезжали к стадиону. Его массивные стены было видно издалека. До назначенного времени оставалась четверть часа, а от департамента до «Атлета» добраться в такую погоду можно не быстрее чем за полчаса. Как раз успеют к развязке. Если Кречетов обманет и я буду к тому времени мертв, то Семенов получит шанс на его поимку. Как и на то, чтобы спасти наследника.
– Что хорошо, Бреннер? Что хорошо? Все плохо, все очень плохо!
– Хватит истерить. Приезжай на стадион «Атлет», внутрь попадешь через седьмые ворота. Да, и захвати с собой всех, кто может держать оружие! Слышишь? Всех!
– Бреннер, что ты задумал? Бреннер…
Я разорвал связь. Экипаж остановился. Мы выбрались наружу, я расплатился, и извозчик тут же укатил прочь.
Редкие фонари едва освещали улицу, но яркая вспышка молнии высветила цифру семь на слегка приоткрытых створках тяжелых металлических ворот.
Мы прибыли на место.
XXXIII. Обмен
За воротами оказался небольшой дворик, который служил когда-то для погрузки-разгрузки, сейчас же использовался как склад для всякого хлама. Все его пространство занимали всевозможные ржавые конструкции, пустые бочки и ящики. Тусклая лампа на столбе в дальнем конце двора давала минимум света, но все же позволяла передвигаться, не боясь налететь в темноте на что-то острое. Чтобы попасть на поле, требовалось миновать двор и пройти сквозь дальние ворота.
Костаса я пустил перед собой, дабы не удрал ненароком в самый неподходящий момент. Ворота за спиной я слегка прикрыл, но запирать не стал. Тут еще Семенову с группой пробираться, да и путь для отступления всегда нужно оставлять, хотя я чувствовал, что просто так сбежать отсюда мне не дадут.
– Ох, Бреннер, зря это все… – негромко сказал Костас. Он послушно брел вперед, изредка спотыкаясь о железяки и ругаясь вполголоса. – Вы же теперь конченый человек. За вашу жизнь и полкопейки не дадут. Всеимперский розыск из-под земли достанет!
– Вам не обо мне надо думать, Константин, а о том, как пережить этот день. – Я опять стал вежлив с ним. – Вы сами виноваты. Зачем было сообщать о доме Шиллера? Сидели бы себе там спокойно, пока все не утихло бы само собой. А так из-за вас погибли два очень хороших человека, и еще два взяты в заложники. Мне бы попросту пристрелить вас и решить этим множество проблем. Может, так и сделать? Что скажете?
Костас промолчал.
