Я двинулся вдоль стены дома, скрытый от взглядов соседей высокой зеленой изгородью вдоль всей границы участка. Замки пялились с окон оранжевыми глазками – и я старался отворачиваться на тот случай, если у них есть база изображений людей, которым разрешается бродить по участку посреди ночи. Так я благополучно добрался до заднего двора.
Двор оказался небольшим и аккуратным. В центре высокое дерево, а рядом здоровая катушка от электрического кабеля вместо стола. Я осмотрел заднюю дверь – один замок, без видимых проводов. Подключил к нему органайзер и велел приниматься за работу. На экране дисплея замигали огни, снизу вверх и справа налево побежали ряды цифр. Не знаю, так уж ли они были необходимы, но таким образом органайзер демонстрировал свое усердие.
Через тридцать секунд он сообщил мне, что вскрыть замок не может, но замок готов обсудить со мной размер взятки. Я ввел в замок банковские данные безвременно ушедшего Уолтера Питта и позволил ему перевести на свой счет двести баксов. Одному богу известно, что он собирался с ними делать, но секунд через тридцать раздался щелчок и дверь открылась.
Передо мной оказался короткий коридор, из которого вела только одна дверь. Я закрыл входную и на мгновение замер в темноте. Сердце упало, когда послышалось негромкое ритмичное шуршание, но через секунду в голову пришла мысль. Я распахнул дверь и заглянул внутрь.
Это была кухня, представлявшая собой открытое пространство, по которому двигались домашние приборы. У задней стены холодильник и микроволновка устало плелись в противоположных направлениях, в центре кофеварка и плита шли друг за другом по кругу, а огромный морозильник стоял у стены и раскачивался взад-вперед.
– Привет, – негромко поздоровался я. Все, кроме морозильника, прекратили движение. – Есть кто дома?
– Нет, – прошептала печь, – и мы немного волнуемся.
– Что случилось?
– Знаете, мы уже несколько дней не видели мистера Хаммонда, – доверительно сообщила кофеварка и подошла совсем близко к моим ногам. – А вчера вечером Моника – я хочу сказать, миссис Хаммонд – тоже ушла, не сказав куда, и с тех пор мы ее не видели.
– У нее был с собой чемодан? – спросил я.
– Да, но очень маленький.
– Ну что ж, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, – может, она поехала на несколько дней к друзьям.
– Думаете? – уточнил морозильник, на минуту прекратив качаться.
– Судя по всему, – ответил я. – Иначе она взяла бы вас с собой.
– Может, вы и правы, – в голосе морозильника угадывалось облегчение. – Спасибо.
– Вы не голодны? – поинтересовался холодильник. – А то у меня тут холодный цыпленок.
– Позже посмотрим, – ответил я и вышел в коридор.
Итак, у Хаммонда жена, и до вчерашнего вечера она находилась в доме. Тот факт, что она пропала, объяснял отсутствие охраны на улице. Факт, что до этого она была здесь и, скорее всего, под охраной, позволял надеяться, что обыскивавшие вторую квартиру Хаммонда здесь этого сделать не смогли.
Это в какой-то степени и объясняло, почему Лора решила стрелять в Хаммонда в Калвер-Сити, и указывало характер ее отношений с Хаммондом.
Я быстро прошел по коридору, обращая внимание на наличие охранных приборов. Передняя часть дома состояла из приличного свободного места перед лестницей наверх. По обеим сторонам лестницы были двери, и я заглянул в одну из них, в ту, где горел свет: это действительно оказалась гостиная. За другой находилась столовая, не представлявшая большого интереса. Да и обставлена она была не сказать чтобы очень. Вкус Хаммонда был скорее аскетичным, правда, все предметы в комнате выглядели очень дорого.
Легко взбежав по лестнице на второй этаж, я оказался в коридоре, по правой стороне которого находились спальни. В самой большой из них остались следы чьего-то недавнего присутствия. Было видно, что покидали ее в спешке. На кровати разбросаны женские вещи, двери шкафа открыты. На секунду включив свет, я заглянул в его нижнюю часть. Все, что я там увидел, были туфли в огромном количестве. Никак не ухвачу сути отношений между женщинами и обувью. Я способен понять, что им могут понадобиться туфли разных цветов, которые подходили бы к разным платьям. Но, как и у большинства представительниц женского пола, у миссис Хаммонд только туфель оттенка жженой умбры[62] было семь пар. Повинуясь импульсу, я проверил лейблы на одежде, лежавшей на кровати: «Фиона Принс», «Завзич», «Стефан Джонс» – все, естественно, массового производства, но очень недешевое. Интересно, видел ли это Трэвис, когда беседовал с миссис Хаммонд, и пришел ли он к тому же выводу, что и я: Рэй Хаммонд брал взятки.
