квартире и застелила простыни. Правда, в тот момент я не смог этого понять.
– Выходит, что она следит за тобой уже несколько дней.
– И что с того? – сказал я. – Слишком поздно…
– Хап, если бы она действительно хотела тебя убить…
– Да знаю я, – раздраженно прервал его я. – Я бы уже давно был мертв. Ты можешь себе представить, что это значит – быть с человеком, который, по мнению всех окружающих, круче, чем ты сам?
– Нет, но я никогда не был женат.
– Очень смешно. На пачке хлопьев вычитал?
– Вполне мог бы, если бы умел читать.
– Боже, – сказала Лора, – не могу понять, зачем вы, ребята, вообще выходите прогуляться. Ведь вы получаете такой кайф, просто сидя и общаясь друг с другом.
– Лора, – спросил я, – что с тобой происходит? Сегодня утром с тобой тоже почти можно было общаться. А сейчас это все равно что говорить с истуканом. Не хочешь рассказать почему?
– Тьфу ты, – произнесла она, – а вот и снова доктор Хап.
– В чем дело? – И тут я сказал кое-что просто для того, чтобы что-то сказать: – Не нравится Моника Хаммонд?
Не знаю, какой реакции я ожидал. Может, я хотел, чтобы Лора поняла, что мне о ее жизни известно несколько больше, чем она предполагает? А может, чтобы она просто заткнулась ненадолго…
Но реакция оказалась совсем другой. Она совершенно потеряла голову.
С криком вскочила с софы. Я неловко отступил и упал, а она оказалась сверху. Я был настолько этим поражен, что мне понадобилось время, чтобы начать обороняться. К этому моменту у меня из глаз уже сыпались искры, а Лора в ярости хлестала меня по лицу и кричала что-то, чего я не мог разобрать. Я попытался схватить ее за руки, но они двигались слишком быстро и слишком хаотично.
Дек неожиданно оказался у нее за спиной и умудрился схватить за плечи. Он тянул ее назад до тех пор, пока она уже не могла дотянуться до меня руками, но она стала меня лягать. Тогда Дек захватил ее за шею и оттащил подальше – достаточно для того, чтобы я мог встать. Лора продолжала кричать, но уже помедленнее, а голос почти вернулся к нормальному тембру. Я все еще ничего не мог разобрать, но мне казалось, что она все время повторяет какие-то три слова.
– Какого хрена? Ты чего? – задыхаясь, поинтересовался я.
Дек все еще держал ее одной рукой за шею, но она уже успокоилась. Он прижал ее голову к себе и поглаживал по волосам другой. Лора не отводила от меня глаз, полных ярости и осуждения.
Как робот, у которого садится батарея, она продолжала повторять три слова, и я наконец понял, что она говорит.
– Моника – моя мать.
Больше она ничего не сказала. Несколько минут мы все оставались на местах, восстанавливая дыхание и ощущая, как напряжение спадает. Потом Лора освободилась из объятий Дека и пошла в ванную, громко захлопнув дверь. Мы с Деком посмотрели друг на друга и ничего не сказали. Он вытер подушкой кофе, вылившийся из ее чашки. Я пошел на кухню, чтобы приготовить еще.
Через несколько минут я услышал, как Лора вышла из ванной. Она пробормотала извинения и вернулась на софу. Я старался не попадаться ей на глаза и варил кофе так долго, что чуть не замедитировал на манер дзен-буддистов. Я слышал, как Дек задал ей какой-то нейтральный вопрос и как после длинной паузы она на него ответила. Он начал рассказывать о каких-то из плакатов на стене. Мне показалось, что она была не в восторге, но, по крайней мере, слушала.
Я решил побыть на кухне еще немного. Дек относится к категории людей, которых невозможно не любить. Я не такой. Люди находят это невероятно удобным. Некоторые даже не любят меня по несколько раз на дню – таким способом легко поднять самооценку.
Я пристроился на стуле и закурил. Лицо болело, а когда я провел пальцем под носом, палец испачкался в крови. Кроме того, мне показалось, что она сломала мне ребро. Очень бы этого не хотелось, потому что сломанные ребра жутко болят. У меня есть пара сломанных с правой стороны. И каждый новый перелом значит месяц серьезного дискомфорта, при этом снаружи совершенно нечем похвастаться.
Чтобы как-то занять себя, я стал размышлять, сколько времени у Трэвиса уйдет на поиски меня. На мой взгляд, то, что я избавился от хвоста, не значило нарушения договора с моей стороны, но лейтенант мог смотреть на это по-другому. Еще я оценил
