– Я думал, у вас один сын. – Генри повернулся к принцу, который по-прежнему делал вид, что нет на свете занятия интереснее, чем пристальное изучение двери.
– Теперь – да. А было два. И у них была мать. – Король заморгал и с силой потер лицо рукой. – Простите, я что-то совсем разваливаюсь. Ни к чему вам грустные истории. Идите спать, молодой человек. Кажется, мы все сегодня ляжем без ужина – не думаю, что эти тучи рассеются до утра.
Но Генри было не так просто сбить с толку. Он собирался уже расспросить короля поподробнее, но тут принц развернулся, в два шага проскочил расстояние до кресла, схватил его за локоть и рывком поднял на ноги.
– Мы уже уходим, – отрезал он. – Спокойной ночи, отец.
И, прежде чем Генри успел сказать еще хоть слово, принц вытащил его за дверь. Силы в нем было хоть отбавляй – как Генри ни пытался остановиться, ноги беспомощно проезжали по ковру. Когда дверь за ними захлопнулась, принц дернул его к себе и тихо сказал:
– Еще раз про это заикнешься, я тебе шею сверну. Уяснил?
Он пошел вперед, не дожидаясь, кивнет Генри или нет, и Генри сразу догнал его – потеряться в темноте ему не хотелось.
– Вон там хорошее место для засады, – показал он.
Шагов через пятнадцать от двери в королевские покои смутно виднелись две неподвижные белые фигуры.
– Без тебя бы не догадался, – проворчал принц. – Хранитель, уж конечно, придет с факелом, а там можно спрятаться.
Фигуры Генри узнал: здоровенные статуи двух женщин в длинной одежде, которые держали в руках по ветке какого-то растения. Он их уже видел раньше, пусть и краем глаза, в те два раза, когда был в тронном зале: скульптуры стояли по краям коридора, уводящего от тех золотых дверей влево.
– Спальня короля так близко к тронному залу? Неплохо придумано, – прошептал Генри. Принц все еще злился, и Генри хотелось его отвлечь: куда удобнее сидеть в засаде с человеком, который не мечтает вцепиться тебе в глотку.
– Это чтобы король мог отдохнуть во время рабочего дня, – нехотя сообщил принц. – Иначе ему пришлось бы бродить по замку, а дорога каждый раз меняется, это действует на нервы.
Статуи были ровно на полпути между королевской спальней и чем-то, тускло поблескивающим, – видимо, дверью в тронный зал. Оттуда не доносилось ни звука – если люди в золотых куртках и должны были дежурить перед входом, они явно сбежали, когда упала тьма. Ну, тем лучше. Теперь никто им не помешает выследить хранителя казны.
Каменное платье левой девушки развевалось так, что за ним легко было спрятаться даже вдвоем. Генри устроился у ее ног и закрыл глаза. Отец всегда говорил ему, что в темноте лучше полагаться на слух, чем на зрение, а еще… Генри не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но, когда он долго присматривался к этой темноте, ему начинало казаться, будто в ней что-то движется. Что-то такое же черное, как она сама, неразличимое и бесплотное. Генри во всем любил ясность, но сейчас был тот случай, когда он предпочитал не вглядываться – иначе от страха с места не сдвинешься.
Сначала они с принцем сели подальше друг от друга, но постепенно Генри понял, что они соприкасаются плечами. Он даже не заметил, кто подвинулся, но ему сразу полегчало: когда чувствуешь, что рядом кто-то дышит, не так страшно.
Генри, привыкший к длинным засадам, думал, что принц будет ныть и каждые пять минут спрашивать, почему ничего не происходит. Но тот замер, будто тоже привык подолгу не двигаться, хотя где он мог этому научиться, Генри понятия не имел.
А потом они услышали звук – и совсем не тот, какого ждали. Не шаги, не шипение факела. Это был пронзительный, дробный звон – будто что-то стеклянное упало с высоты и разбилось вдребезги, и доносился он…
– Из тронного зала, – одними губами сказал принц. – Что ж за день сегодня.
В остальном было все так же тихо, хранитель не появлялся, и Генри встал.
– Стой, – выдохнул принц, хватая его за штанину. – Там же… Там кто-то есть.
– Это я и собираюсь выяснить, – тихо ответил Генри.
В тронном зале ведь ничего не было, кроме трона, надписи и рисунка на стене. Рисунка, в котором, вполне возможно, спрятана тайна короны. И Генри вдруг представил своего отца. Представил, как тот воспользовался темнотой, разбил окно и пробрался внутрь, чтобы изучить надпись получше. При мысли о том, что его отец сейчас так близко и думает, что всех перехитрил, Генри почувствовал такое бешенство, что зашагал к двери в тронный зал. Он едва различал ее в темноте, но знал, что еще десяток шагов по мягкому ковру – и он упрется в нее рукой.
– Стой! – Принц загородил ему путь. Вид у него был перепуганный до смерти, и Генри нехотя остановился. – Сразу видно, что ты сказок не читал, звереныш. Знаешь, чему они учат? Если слышишь в жуткой тьме странный звук, не вздумай идти и проверять, кто там.
