– С дедом повидаться.
– Врешь!
– Вру.
– Назови имя человека, с которым хочешь поговорить.
Олег открыл дверь броневика и, глядя прямо в глаза молодой женщины, ответил:
– Первый секретарь обкома. Он меня знает, сам назначал третьим секретарем обкома комсомола.
– Геннадий Игнатьевич сейчас в Москве, лечится после ранения, – озабоченно ответила женщина.
– Я приехал за день до эвакуации, так что помню только тех, с кем уезжал из Пинска.
– Вот оно что! Я смотрю и понять не могу, лицо вроде знакомое, а где виделись, не припомню. Василича не забыл?
– Единственный некурящий милиционер из нашего вагона, – улыбнулся Олег.
Наконец-то ледок недоверия был сломан, партизанские жены признали в нем своего.
Задача перегнать машины на другой берег и спрятать в лесу до окончания войны сначала показалась легковыполнимой. Глубина у верхнего бьефа шлюза небольшая, а береговые откосы у плотины нельзя назвать крутыми. Для страховки Олег решил начать с полугусеничного бронетранспортера, который впоследствии можно использовать в качестве тягача. Гигант шутя преодолел канал и застрял на подъеме, передок юзом пошел вбок, а гусеницы заскользили по дерну.
Промучившись с битый час, он догадался развернуться и преодолел препятствие задним ходом. Грузовики тоже перегнал задом наперед, а броневичок легко перебрался как нормальный вездеход. Когда вся автотехника была рассредоточена под деревьями, женщины его поблагодарили за помощь и указали на тропинку:
– Иди по ней и увидишь своего деда.
Олег растерялся, дело к вечеру, по словам этих же партизанских жен травница живет далеко, а тут «иди». Странно, вроде не прогоняют, вместе с тем предлагают уйти на ночь глядя. Лесная тропинка причудливо вилась меж корневищ вековых сосен. Порой ее обрамляли кустики с переспелой черникой или охраняли шеренги маслят с прилипшими иголками на шляпках. Через пару километров он оказался перед укрывшимся на краю пшеничного поля бревенчатым домом. Из обшитого березовым тесом овина выглянул пацан и без вопросов указал направление:
– Вам дяденька надо взять левее.
До захода солнца Олег отмахал километров пятнадцать и совершенно не чувствовал усталости. Лес словно насыщал его силой, а люди сердечной добротой – по пути постоянно попадались жилища. С дорогой тоже оказалось все просто, вместо таежной глухомани с буреломом он шагал по протоптанному пути от дома к дому. И везде ему предлагали выпить родниковой воды или настоящего кваса без дрожжей, перекусить или поесть плотнее. Ночлег начинался с сытного ужина и заканчивался не менее сытным завтраком с обязательным сухим пайком в дорогу.
На пятый день пути тропинка привела к добротному дому с широкими застекленными окнами и дедом на веранде. Олег по- мальчишески несдержанно бросился обнимать:
– Дедушка, миленький, как я рад увидеть тебя!
– Я уже не надеялся встретиться, – смахнув нечаянную слезинку, ответил тот. – Рассказывай о своих злоключениях.
– Почему злоключениях?
– Ты сюда прилетел по приказу Верховного главнокомандующего? – с толикой ехидства спросил дед.
– Нет, по собственной инициативе.
Олег сел на выскобленный добела пол веранды и начал подробно рассказывать о своей жизни с момента расставания в июле сорок первого. Дед откровенно любовался возмужавшим внуком, а когда услышал о связи с Валей, резко прервал:
– Не мудри, женись при первой возможности и делай детей! Тесть тебе не помеха, жить ему не долго, помрет, как сейчас говорят, от грудной жабы.
– Что-то о нем знаешь?
– При нем прекратились партийные репрессии, а политработники начали воевать наряду со строевыми офицерами.
– Как я понял, ты меня благословляешь?
– Благословляю внучок, благословляю. Женись!
– Поехали со мной в Москву!
– Совсем сбрендил! Офицер ГРУ возвращается с задания с неведомым стариком! Что ты скажешь своему начальству?
– Лечиться привез, – неуверенно ответил Олег.
– Балда! Сейчас не каждого партизана вывозят, а ты притащишь неведомо кого!
