показаниях живых свидетелей! Да-с! Что вы на это скажете, сударь?!
Я посмотрел на полицейского.
– Даже так? – я деланно удивился. – Степан Валерьянович, вы что на это скажете?
Участковый пристав чувствовал себя несколько неловко под моим настойчивым взглядом.
– Официального документа пока нет, Сергей Александрович, но есть заявления, скажем так… пострадавших. Пока мы пытаемся обосновать дело на их свидетельствах.
– А кроме пострадавших, других показаний свидетелей драки у вас нет?
Полицейский тяжело вздохнул. Ему явно не хотелось играть роль марионетки, навязанную ему жандармом.
– Так показания есть или их нет? – уже напрямую спросил я его.
– Есть, – ответил мне пристав, глядя в сторону. – Девять показаний в вашу пользу.
Я посмотрел на Смокина.
– Господин жандарм, что вы там говорили насчет протокола и зачинщика драки?
– В моем понимании все так и происходило, сударь.
– За клевету можно и к ответу привлечь. Вы об этом не подумали, Смокин?
– Господа, господа, успокойтесь, – пристав резко встал со стула, разведя руки в примиряющем жесте. – Не надо сгоряча бросаться резкими словами.
– Ко мне еще вопросы будут?
– Нет, – сразу и с видимым облегчением ответил мне Дмитриев. – Сергей Александрович, я потом пришлю полицейского для записи показаний. Поправляйтесь.
– Спасибо. Всенепременно.
Следом за ним сухо откланялся жандарм.
– Честь имею, – он коротко кивнул мне и первым вышел из палаты.
Не успела дверь закрыться за приставом, как ее снова открыли и в проеме появилась голова медсестры:
– К вам посетительница, Сергей Александрович.
– Ну, сейчас я задам этому неслуху! Давайте ее ко мне живо!
Сестричка хихикнула и исчезла. Дверь медленно открылась, и на пороге показалась… родственница профессора.
– Вы?! – не удержался я от удивленного восклицания. – Извините, ради бога! Я думал, что это моя сестра.
– Здравствуйте, Сергей Александрович. Я так и поняла. Как ваше здоровье?
– Здравствуйте. Нормально. Не ожидал вас увидеть.
– Почему? Или есть другой способ выразить благодарность, кроме визита вежливости?
У меня в голове сложился ответ, что у женщины есть пара-другая способов, как по-настоящему отблагодарить мужчину, но, естественно, говорить об этом не стал, а вместо этого, показав на стул, вежливо сказал:
– Не изволите присесть, Мария Владимировна?
Та села, расправила платье на коленях и вдруг неожиданно спросила:
– Почему вы сразу не пришли на помощь той еврейской девушке?
– О как! Второй допрос за утро! Как вы считаете, Мария Владимировна, это много или мало?
– Мне принять ваши слова за оскорбление?!
– На вас не угодить, милая барышня. Но сначала прошу вас ответить мне на один маленький и простенький вопрос. Вы пришли, чтобы задать только этот вопрос и уйти, или мы с вами можем еще о чем-нибудь поговорить?
– Знаете, поручик, вы очень странный и непонятный для меня человек.
– Это хорошо или плохо?
– Еще не знаю.
– Хорошо, отвечаю на ваш вопрос. Считал, что у нее и так много защитников. Там, кроме меня, было не менее дюжины ее соратников.
– Боюсь, что не совсем понимаю вас. Объяснитесь, пожалуйста.
– Там происходило собрание группы… революционеров. Она одна из них. По моему разумению, ее товарищи и должны были прийти на помощь своей боевой подруге.
Она посмотрела на меня долгим взглядом, потом какое-то время раздумывала и, наконец, сказала:
– Тогда… если я все правильно понимаю, то ввязавшись в драку, вы таким образом вступились за меня.
