Неряшливо вымощенная бетонными плитами дорожка меж двух отвалов породы вывела их к необъятному карьеру.
Клонские шагающие экскаваторы углубились в толщу Тэрты едва не на полкилометра. По стенам рудника вился серпантин дороги, накатанной пятисоттонными самосвалами.
Вдали чернели рядком выходы из штолен.
А в центре карьера краснело… озеро!
– Карьер тут будь-будь подтопило. Есть глубины в десять метров и даже двенадцать!
– Ничего себе! А как же это получилось?
– Да как-как… – Портной нахмурился. – Когда-то здесь круглосуточно работали насосы, грунтовые воды откачивали… А когда война закончилась – все разбежались… Насосы встали. Вот и натекло…
Растов пригляделся.
Действительно – то тут, то там по пепельным стенам карьера струились ржавые ручейки.
– А отчего вода красная? – спросил Растов. – Водоросли какие-то?
Полковника вопрос рассмешил.
– Да какие водоросли? – хохотнул он. – Соли железа! Я тут с инженером местным спознался, Тугани его фамилия… Очень дружелюбный. Хочет комбинат восстановить. Пацанву жалеет. Ну то есть, кхм… наших бандитов. Все карты предоставил, информацией снабжает…
– Здорово, что такой кадр подвернулся. Сэкономит нам массу времени!
– Так и я о чем! – Портной улыбнулся, обнажив здоровые зубы крестьянского сына.
– Но все-таки, товарищ полковник, – не отставал Растов, – пока что я вижу только, как здесь могут пригодиться плавающие танки… Но мои «тэ четырнадцатые» в этом цветном озере просто утонут.
Полковник снова широко улыбнулся – как будто хотел сказать, что зрелище тонущих танков его еще как развлекло бы.
– Само собой, утонут! Но тут целая операция задумана! Вначале плавающие «ПТ-50» пересекут карьер и вместе с мобильной пехотой заблокируют все выходы из штолен. В это время ваша рота займет позицию на серпантине. Под ее прикрытием мы быстро восстанавливаем разрушенный участок трубопровода. Включаем насосы, удаляем воду. Ваши танки спускаются в карьер. И уже под их эскортом начинает выдвижение роторный экскаватор «Биджар». Он прокопает в стене карьера серьезную такую траншею, метров четыреста… И вот тогда партизанам останется только сдаваться.
– Богато, – впечатлился Растов. – Но, если честно, я не вижу связи: почему наши… школьнички должны сдаться из-за того, что где-то в толще породы появится лишняя дырка?
– Вы не понимаете, майор! – взвился Портной. – Там же целый термитник! Вентиляционные штольни! Технологические потерны! Рельсы для вагонеток! Кладовки! Бытовки! Лифтовые! Медпункты! Буфеты даже! Устроить прочесывание всего этого подземного гадючника силами пехоты – значит без толку рисковать жизнями! Плюс недели времени! А так мы все это обнажим за считаные часы…
Растов вздохнул и нехотя признал:
– Не героично. Но очень здраво.
– Но почему же «не героично»?! – обиделся полковник. – Вот шарахнут по вас из ручного гранатомета в упор – и сразу начнется «героично».
– Спасибо, но в моей биографии такой эпизод уже есть, – сказал Растов.
Ему с неуместной живостью вспомнилась середина второго года службы. Тогда лейтенанта Растова, в полном соответствии с его жаркими чаяниями, перевели из благополучной, аристократичной Кубинки на Клару. С Клары их не раз гоняли по тревоге в пылающий Тремезианский пояс. И вот однажды на планете Каньши в его «Т-10» залепил в упор из «Панцершрека-80» один невероятно злой и безумно отважный космический пират.
Но поскольку, товарищи, такого позорного явления, как пиратство, в Сфере Великорасы нет и быть не может, был то, конечно, не пират, а
– А этот инженер Тугани – он надежный? – спросил Растов, просто чтобы что-то сказать.
– Производит такое впечатление. У него два сына там, в катакомбах… Одному тринадцать, другому пятнадцать… Мужик места себе не находит, хочет, чтобы все это поскорей кончилось. Что скажешь – отец…
Растов кивнул. «Не позавидуешь ему».
Когда шли назад, в глазах Портного вдруг появилась хитринка.
