Поверить в это было трудно, но что-то там наверху лопнуло, и сноп ненавистных зеленых лучей исчез.
«Сэкономили на бронестекле?» – не верилось Растову.
Танк шагнул вперед и сразу же оказался над майором.
Разверзлись створки научного отсека. Вниз метнулся гибкий манипулятор для сбора образцов.
Растов и глазом не успел моргнуть, как с ускорением десять «же» был вброшен во чрево инопланетного Левиафана. И был бы майор неминуемо расплющен о стенку отсека, если бы не пружинящая липкая мембрана, которая плавно погасила скорость, а затем спеленала его – так плотно, что он не мог и пальцем на ноге шевельнуть!
«Попал под отлов… Как бездомная собака в Атлантической Директории», – успел подумать Растов, и сознание его погасло под воздействием усыпляющего газа.
Когда майор открыл глаза, вокруг была ночь.
Точнее, нет, не ночь… Вечер?
Но каким это вечером бывает такое освещение? Приглушенное. Бордовое. Равномерное.
«Я на кровати… Дома… Дома? Приснилось все, что ли?»
Растов попытался встать «с кровати». Сил оказалось до обидного мало, голова кружилась и страшно болела (усыпляющий газ!), он не без труда приподнялся на локте.
Нет, кровати никакой нет.
Есть только пол. Он же – «кровать». Но только без подушки, одеяла и простыни. Чистый.
Растов встал на корточки. Затем осторожно выпрямился.
Сила тяжести… С ней что-то необычное.
Впрочем, что необычного? Просто половинная. Именно такая и считается нормой на большинстве боевых космических кораблей…
Наш? Наш корабль?
Растов сделал два шага и уперся в стекло.
Он – за стеклом. Как жук в банке.
Снаружи сочился тусклый бордовый свет, к которому глаза хоть и медленно, но все же привыкали.
Итак, простенькая задачка на сообразительность. Дано: космический корабль, все кругом бордовое, ты помещен в капсулу из стекла… Из стекла? Ну хорошо, из неустановленного прозрачного материала. Вопрос: где происходит действие?
Растов решил эту задачку за одну минуту двадцать две секунды. «Я на чоругском звездолете. Переправлен на него с Тэрты. После того как меня вчера захватил в плен тот шагающий танк, «Три квадрата»… Или не вчера».
События последнего боя (вчерашнего? позавчерашнего? недельной давности?) вдруг всплыли перед ним беззвучным призрачным хаосом.
Растов прильнул к стеклу. На какой полке стоит банка с жуком-майором?
Стоило ему задаться этим вопросом, как цилиндр едва заметно качнулся и куда-то пополз.
Ага! Он не на «полке», а на конвейере!
А что еще стоит на конвейерной ленте? Что это там поблескивает, впереди?
Такая же капсула. А внутри ее… внутри ее… смутно угадывается какой-то силуэт…
Человеческий. И, пожалуй, даже женский.
«Интересно, мужчин и женщин они как-то дифференцируют? Может, есть капсулы «мэ» и капсулы «же»?»
И сзади капсула.
В ней вроде как мужчина. Вроде в гермокостюме.
Листов?
Растов закричал.
Но стекло капсулы, похоже, великолепно глушило акустические колебания любой частоты и амплитуды. По крайней мере, звуков конвейера он тоже не слышал.
Отчаявшись докричаться до своих соседей, Растов принялся изучать тоннель, внутри которого они перемещались.
Уровень освещенности постепенно рос.
Теперь по обеим сторонам конвейера различались какие-то нечеловечески сложные конструкции, состоящие из сплетенных между собой колец, витые колонны, напоминающие виноградную лозу, написанную корифеем модной в субдиректории Англия
