геями. Мы готовы проявить понимание, но и с вашей стороны должно быть какое?то движение. Личный вопрос. Вас раздражают геи?
– Нет.
– Отлично. Мы не требуем от вас выйти на гей?парад. Но какая?то уступка с вашей стороны должна быть. Мы тоже демократически избранная власть, и у нас есть избиратели. Часть из них является геями.
– Отмена закона о запрете пропаганды гомосексуализма?
– Отличная мысль.
– Но не сразу.
– О, мы понимаем. Но и затягивать не нужно.
– Мы проголосуем правильно. Просто надо поставить вопрос в пакете с другими.
– Отлично. Что касается Украины. Мы понимаем, что ни о каких репарациях не может идти и речи. Но кредит вы обязаны предоставить.
– Вопрос в сумме. У нас не так много денег.
– Сумму можно оговорить. Но мы заинтересованы в Украине.
– Мы тоже.
И Баринов так нехорошо, с пониманием усмехнулся, что посол понял – он проигрывает. Они опять – проигрывают…
Когда машина Бариновых – это был всего лишь «Рендж Ровер» – растворилась в темноте, к послу в сад вышла жена.
– Ну, что?
Супруга посла также была из высшего вашингтонского света, помогала супругу во всех делах. Чем?то они напоминали Фрэнка и Клэр Андервуд[28], хотя Белый дом им пока не светил…
Пока.
– Я не удивлюсь, если это не его жена. Взял эскорт… Она тупая. А у тебя что?
– Плохо… – посол налил полный стакан, но жена придержала руку, – очень плохо. Знаешь… иногда я задаюсь вопросом – есть ли хоть один русский, у которого нет двойного дна? Знаешь… они как матрешки… сверху один человек… потом совсем другой… потом третий… Он нас кинет. Он еще не заключил соглашение – а уже думает, как его нарушить…
И вместо того чтобы выпить – а врач посоветовал быть очень осторожным с выпивкой, – посол выплеснул дорогой виски на газон, зло выматерившись…
Москва, Россия12 июня 2018 года
Сегодня был День России.
Для политиков – очередной день покрасоваться, и потому Баринов отдал (не сам лично, конечно) команду всем быть в Москве и светиться на публике. Были намечены мероприятия в Москве, и мы на них должны были быть как победители.
Утром я увидел Ющука, давно не виделись. Веселый, в свежем, дорогом даже на вид костюме он кивнул мне, сделал знак – потом подойди. Первым делом мы поехали в мэрию Москвы, потому что, как я понял, не раньше осени должны были состояться перевыборы, и пост мэра Москвы, ключевой, должен был уйти нам. Это была часть платы за «ширку» – широкую коалицию между демократами и национал?демократами в Думе, призванную обеспечить стабильность власти в России и оказать безусловную поддержку демократическим преобразованиям команды Бельского.
Лично мне казалось странным – создавать коалицию с теми, о ком зло отзывались в кулуарах, – но, возможно, я что?то не понимал в политике.
Мэр Москвы дал завтрак в честь прибывших, подняли бокалы за Россию. Высокий, седой, грузный, он казался каким?то затравленным, все чиновники его команды тоже пребывали не в лучшем расположении духа. Оно и понятно – прибыли те, кто их потом сожрет. Вообще, все это… было каким?то противоестественным – люди улыбались, кивали друг другу, поднимали бокалы – при этом обе стороны знали, что одна скоро будет жрать другую. Пир людей и людоедов, не иначе…
Ющук, кивая всем встречным, начал выходить из зала. Типа покурить, как это бывает. Я последовал за ним…
На улице Ющук закурил сигарету, я разом отметил, что настроение у него изменилось, не знаю, лично ко мне или вообще.
– Ты почему не сказал, что у тебя судимость была? – резко спросил он.
– Не было у меня никакой судимости. Дело прекратили за истечением срока давности к уголовной ответственности.
