И то слева, то справа на штатских плечах
Проступают погоны, погоны, погоны[31].
Он попросил меня рассказать о себе и оборвал уже на второй минуте:
– Интересно…
Золотько смотрел на меня поверх очков и был в этот момент очень похож на адвоката Генри Резника. Почти один в один…
– Вы обходите стороной конец девяностых и начало нулевых. Почему?
– Да там и не было ничего интересного, Гелий Иванович…
– Ну, это как сказать. Товарищ полковник Бердичев, наверное, думает иначе…
Мы мерились взглядами – потом Золотько поднял руку.
– Не надо, Александр Иванович, не надо. Бердичев – дело прошлое для всех, он похоронен как герой, и этого достаточно. Выносить сор из избы невыгодно ни мне, ни вам, ни кому?либо еще. Замели следы грамотно, спрятались хорошо, это я признаю. Меня и не интересуете ни полковник, ни вы, это дело прошлое. Посмотрите, что сейчас делается… решать надо сегодняшние проблемы, а не копаться в прошлом. Согласны?
– Допустим.
– У меня к вам два предложения. Догадываетесь, какие?
– Нет.
– Первое – вы член партии. Помощник Бобенкова. Судя по всему – ближайший помощник, доверенное лицо. Поработали во Владимирской области вы отлично – но вы должны знать один нюанс. Бобенков – не наш человек. Непартийный. Это бизнесмен, ему нужен был депутатский мандат, нам – тот, кто мог бы профинансировать кампанию за счет своих собственных средств. Признаться, мы не ожидали победы на Владимирщине, но раз так вышло…
Золотько комически развел руками, но взгляд у него оставался серьезным и цепким.
– Теперь перед нами встает проблема: человек, который до конца не наш, прошел от нашего имени в Государственную думу. Его деятельность может дискредитировать нашу партию в глазах избирателей и привести к… печальным результатам на выборах следующих. Что мы должны сделать? Правильно. Мы должны помочь товарищу Бобенкову освоиться в незнакомой для него роли. Помочь, посоветовать. Не дать небольшим ошибкам превратиться в непоправимые. Понимаете, о чем я?
– Ну… в общем, понимаю.
– Вот и хорошо. Рядом с депутатом Бобенковым должен быть человек, которому доверяем и мы, и депутат Бобенков.
Я кашлянул.
– Доверие… оно дорого стоит…
Золотько достал из визитницы свою карточку, начертал сумму и перебросил мне.
– Пойдет?
– В месяц?
– Да.
– Вполне.
– Пойдет… Вот и отлично. Карточку сохраните, пойдете с ней в кассу, за первый месяц получите авансом – это первое. И второе.
Через несколько дней я все рассказал Бобенкову…
Почему? Потому что есть вещи, которые позволять себе нельзя. Предательство – одно из них. Работать на человека и одновременно стучать на него… это попахивает мерзостным запашком прошлого, которое еще долго будет с нами. То, что мы творили в двадцатых, в тридцатых, в сороковых, – оно до сих пор с нами. Работать – и стучать. Глядеть в глаза – и стучать. Брать деньги – и стучать.
Ты слышишь, друг,
Знакомый звук:
Стук?стук, стук?стук…
Стук?стук, стук?стук…
