– Скажешь, как за пазухой.
– А что – нет? Крыше больше пятнадцати лет не платили.
– С этим – че? – Кухарцев без особого уважения кивнул вперед, туда, где продолжал «обтекать» свой политический провал Ющук.
– А ничего…
Кухарцев кивнул.
– Еще это. Крышу ведь здесь не я буду ставить. А Романцев.
Баринов кивнул.
– Как и говорили.
– Не нравится мне это.
– Ты же сам предложил.
– Предложил, а теперь не нравится.
– И что именно?
Кухарцев откинулся на спинку стула, сцепил пальцы.
– Я его пробил по всем каналам. За ним много чего есть.
– Мы все не дети.
– Да понятно… просто есть одно «но». Вот вы – можете убить?
– В смысле? – не понял Баринов.
– Убить человека. Выстрелить, зарезать, задушить… не надо, не отвечайте. Я опером был, работал в поле, но давно. Мы все – убить можем, но не сами. Для меня – убьют по приказу. Для вас – за деньги. Но не сами. А если нас с нашими приказами или деньгами пошлют – то мы, считай, ноль без палочки. А вот он – может и сам. Я проверял. Он в Уральске несколько стволов имел, постоянно тренировался. А совсем недавно в Казани четверых бандеровцев покрошил – в мясо, запросто…
– Это точно?
– Да, точно. В одиночку обезвредил снайперскую группу.
– И что?
– А то, что он ни от кого не зависит. И сам делает что хочет. Потому он намного опаснее нас.
Баринов постучал по спинке кресла.
– Сам по себе человек не опасен. Опасен человек неконтролируемый. А ты же его контролируешь, верно?
– Контролирую.
– Ну, вот и все. А что узнал… это хорошо, что узнал. Я подумаю, как использовать.
Ющук прошел мимо них в туалет с кислым, как зеленый лимон, лицом. Они понимающе переглянулись…
– Кстати, – сказал Баринов, – а Романцев где, там остался?
Москва, Россия20 августа 2018 годаМихаил Игнатьевич Бельский
Послезавтра должен был состояться праздник. День российского флага. Но Михаил Игнатьевич Бельский, Президент Российской Федерации, предполагал, что в следующем году праздник будет совсем другой. Он планировал называть его Днем российской государственности и перенести празднование дня России с 12 июня на этот день, совместив оба праздника.
Наверняка если бы об этом узнали (а он ни с кем пока не делился этой мыслью) – то подумали бы, что Бельский решил увековечить себя в истории вот таким вот образом. Один из его предшественников отменил зимнее время (потом опять ввели), таким образом и остался в истории. Но Бельский имел в виду совсем другой смысл. И смысл этот был глубже, чем многие думали…