отношения с вашими эфэсбэшниками, если мы и сами такие же. А? Мы им понемногу помогаем. Они – нам. И все с одного корыта кормимся. Мы тебя отпустили, кто?то из наших влетит – они его отпустят.
Эсбэушник нетерпеливо махнул рукой:
– Давай?давай, дядя. Не задерживай. Нам еще тут картину маслом рисовать. Давай…
Русский поднял деньги. Не спеша пошел в степь. Трое сотрудников СБУ проводили его взглядами, потом один вынес «ППШ».
– Ну, чего?
– Давай. Только не по кузову, по стеклам. Кузовщина дорого стоит.
– Без сопливых…
Над степью раздался треск автоматной очереди.
Агрыз, Россия24 сентября 2017 года
– Вот такой вот у меня… второй день рождения был, Саня… – подвел итог Горин.
Я молчал, сидя в машине перед небольшим агрызским вокзалом. А что тут сказать?
– Повезло…
– Мне?то да, – невесело сказал Горин, – а вот остальным… Беженцам. Тем, кто погиб. Старухам, которые с голоду подохли. Знаешь… у меня как пелена с глаз упала. Блин, они ведь везде. Везде одни и те же. Ворон ворону глаз не выклюет.
– А что вы хотите? Все – из одной альма?матер. Из КГБ.
– Да этот молодой был. Какое КГБ? А договорился, получается, влет. Ему пофиг на свою страну, Сань, понимаешь? Он дал присягу – и тут же спустил ее в помойку. И остальные – тоже. Понимаешь… они даже не задумываются перед тем, как украсть или предать. Для них понятия «свои» не существует в природе. Есть я сам, и есть мои бабки. Ну, может быть, начальник. И все! Остальное – пофиг!
– Зачем вы мне это говорите, Сергей Васильевич?
– Затем, что ты честный. И ты должен понимать одну вещь. С нами что?то не так. Со всеми с нами. У нас не крыша протекает, у нас фундамент напрочь гнилой. Напрочь. С фундамента все идет, мы не лечим болезнь, мы лечим симптомы. Пытаемся что?то изменить, ничего, по сути, не меняя. Потом удивляемся – ах, ох. Откуда на Украине фашизм…
– А что надо изменить?
– У людей веры нет, Саня. А должна быть. Без веры получаются не люди, а отморозки… им что предать, что украсть, что убить. Воруют все и у всех. Предают, как… Короче, вера нужна. Большая.
Я подумал, что Горин заговаривается.
– Я много думал об этом. Есть два пути. Первый – восстанавливать Российскую империю. И верить в бога. Второй – восстанавливать СССР. И верить в то, что будет коммунизм. Первое… я тоже сначала думал, что будет первое, – ан нет. Ничего не получится. Церковь у нас – такая же гниль. Люди хоть и ходят в церковь, но искренне, по?настоящему верующих – немного. А главное – в этом случае нет понимания того, что надо делать. Вот прямо сейчас и каждому из нас – что делать… А второй путь – это восстанавливать СССР. Ничего не хочешь сказать?
А что тут сказать…
Я и сам думал об этом. И пришел к очень неутешительному выводу: бессмысленно. СССР не восстановить.
СССР создавался совершенно другими людьми, мы сегодняшние от наших прадедов отличаемся кардинально, это два разных народа. Они жили в селе, мы живем в городах, где не знают даже, как зовут соседа снизу. Они жили общиной – мы живем сами по себе… мы крайние индивидуалисты и каждый день встаем на бой – всех со всеми. Как там пел Цой… весь мир идет на меня войной? Во! Он это точно уловил и выразил всего несколькими словами. При таком обществе нет и не может быть ни коммунизма, ни социализма. Его и не было. Социализм ограничивался демонстрациями и партбилетом, который получали для продвижения по партийной линии. А так – все потихоньку тырили все, до чего доберутся руки. И сейчас – с этим не лучше, а хуже. Если раньше еще какие?то зачатки совести давали о себе знать – мол, у себя тыришь, то сейчас – тырят у хозяина, то есть как бы восстанавливают справедливость. Но ключевое слово тут – не «справедливость», а «тырят».
И пытаться восстановить СССР – это только делать хуже. Сейчас по крайней мере у всего есть хозяин, и у него – кровный интерес сохранять свое имущество, давать по рукам тем, кто его прицелился тырить, и как?то развиваться, что?то строить, делать какой?то полезный продукт – развиваться, в общем. А если провести «экспроприацию экспроприаторов», то все равно этим как?то
