Я начал рассказывать, через минуту Бобенков оборвал меня:
– Достаточно, понял.
Нам принесли заказанное – я есть не спешил.
– Вы говорили про то, что занимались бизнесом. Каким?
– Безопасность, юридические услуги, связанные с… открытием и ликвидацией фирм и прочего, так чтобы все было чисто. Тиры, служба такси.
– Отлично. Службу такси здесь организовать сможете?
– Да.
– Я вас познакомлю с человеком, который занимается лизингом. Он даст вам лизинг на машины по приемлемой ставке. Автомобили – дело отличное, на них можно разместить рекламу, разъездной транспорт всегда под рукой. Зарплата вам какая нужна?
Я пожал плечами.
– Да в принципе я не бедный человек. За зарплату не работаю.
– Отлично, мне нравится. Доля – треть пойдет?
– Да. Если не придется вкладывать.
– Не придется. Плюс – работа в штабе. Выдержите?
– Не впервой.
– Тогда – времени на устройство дел сколько надо?
– Трое суток.
– Хорошо. – Бобенков бросил на стол визитную карточку, черкнул прямо на ней пару слов. – Адрес тут. Покажете охране, проводят…
В райцентре вышел за полночь, переночевал у родственников. Утром домой спешить не стал, заехал на стройбазу. Заказал балконную дверь с пластиковым остеклением, два небольших окна, некоторое количество рубероида, шифера, половой доски, материала для пропитки досок от гниения. Лопату, мешки. Оплатил, часть заказанного забрал сразу же, за частью надо будет приехать – не влезло в машину.
Проехал родную деревню, кладбище на горке, на котором лежали в том числе и родные мне люди, на сельской дороге ушел налево. Дорога – еще старая, колхозная – шла полем, впереди были перелески… переходящие в лес. Никогда не знал, где этот лес заканчивается… как?то не представляю географически…
Я знал, куда еду, но на полпути остановил машину, вышел. Жарко?то как… к грозе… вон, и правда тучи собираются. И тихо. Я уже отвык в городе от такой тишины. А тут – если машина по дороге не едет, то тишина практически полная. И видно все с горки. Поля… леса вдали. Речка там, за спиной, вдалеке – ее почти не видно, но это Нерль. Недалеко от ее истока…
Тишина…
За мой спиной была моя родная деревня, с городом, погибшим в двенадцатом веке во время набега татар, – он погиб весь, целиком, остались только крепостные насыпные валы, к которым и тулилась деревня. Последний татарский набег здесь был в тысяча четыреста восьмом году. Но после этого здесь не было войны. Сюда не ходили поляки, не дошли Наполеон и Гитлер. Здесь и во время Гражданской войны не было особых сражений.
Здесь уже шестьсот лет был мир.
Так что не надо говорить, блин, про Европу, про то, что мы не Европа и живем мы – неправильно. Правильно мы живем! В Европе не найти места, где шесть веков был мир. Где бы не схватывались из?за проезжей дороги, из?за теткиного дома на косогоре, не шли бы друг на друга армии и ватаги князей, графов и королей. Где бы не свирепствовали религиозные войны и реформации, не вырезали людей только за то, что они неправильно молятся, не отправляли бы их на костер. Нет такого места в Европе… и вряд ли где?то на европейском континенте есть такое место, где люди шесть веков жили без войны.
А ведь в России, в Сибири есть места, где войны не было вообще никогда, за всю писаную человеческую историю.
Для тех, кто живет в других местах, это чудо, благодать божья. Поинтересуйтесь европейской историей… да что там историей. Спросите пакистанского или йеменского крестьянина, хочет ли он жить на земле, где шестьсот лет – мир. На земле, которая щедро благодарит тебя за труд, на которой вот так вот стоишь и смотришь. И понимаешь, что все это вокруг – твое, куда бы глаз ни посмотрел. И нет в небе американского беспилотника, который решает, жить тебе или умереть. Спросите его, если встретите, хочет ли он жить так. Спросите – и уверен, он упадет на колени…
