Мы живем неправильно, так нам говорят политологи и политиканы. Мы отдалились от Европы, мы погрязли в азиатчине, мы выпали из течения времени. Это все говорится по телевидению всякими медийными, бородатыми, очкастыми, усатыми, умными, неравнодушными… подонками. Говорится с пылом, с жаром, с осознанием собственной правоты. Расписывается, как мы будем хорошо жить, когда приобщимся к европейским ценностям, и как плохо мы жили без них. Но никакие слова не могут опровергнуть одну простую истину – здесь шестьсот лет не было войны. Здесь шестьсот лет не было врага.
Для меня это важнее всего. А для них – нет. Они даже всерьез рассуждают о «пересборке России снизу» – это примерно то же, что и замена СССР на СНГ. Но прямо они это не скажут, потому что за «прямо» в лучшем случае прилетит в морду. Но меня?то не проведешь, я весь этот эзопов язык отлично понимаю. Пересборка снизу – это значит разбить, а потом попытаться собрать заново. Если получится. А если нет – они разведут руками и с невинным видом скажут: «Ну, не получилось. Ну, извините, мы думали, будет по?другому».
И даже не поймут, за что их будут ненавидеть. «Дикари?с…» Пожмут плечами и будут жить дальше.
Но мне не нужны такие эксперименты. Мне нужно еще шестьсот лет без войны. И мне плевать, сколько медийных, неравнодушных и умных придется положить в землю ради этого. Сколько надо – столько и положу. Ради шестисот лет мира – цена, поверьте, небольшая…
Да… гроза скоро будет.
Сел в машину… догнал до леса… лес в основном березовый, с орешником. Я его хорошо знаю… в детстве гонял сюда за орехами…
Когда пробирался по лесовозной дороге – она ведет прямо к моему новому селу и новому дому, – прямо над головой громыхнул гром, разразился короткий и яростный ливень. Я остановил машину и молча сидел, смотря, как потоки воды заливают ветровое стекло…
Летние ливни столь же коротки, сколь и яростны, и этот закончился через десять минут. Когда ливень закончился – я вышел из машины, мокрая трава тотчас промочила мне ноги. С деревьев капало, вдалеке погромыхивал гром – но солнце уже пробивалось через кроны берез, пытаясь лучами нащупать меня…
Место это было мне знакомое – тут я нашел саперную лопатку. Не знаю, кто оставил, и хотел даже выбросить – думал, она сломанная, с лезвием назад. Потом она у моих родственников долго «жила»…
Ага. Здесь. Подходящая полянка…
Шагами перемерил, записал в блокнот результаты измерений. Прошелся, лопатой наметил контуры, прикинул так, чтобы отходов от доски было меньше…
Как копать схрон – это можно в Сети, в YouTube найти видео. Правда, оно от чеченских боевиков – но боевики есть боевики, а схрон есть схрон. Мне надо человек на шестнадцать, обязательно чтобы можно было тут зимовать, с печкой. Шестнадцать человек – обычный состав разведывательно?диверсионной группы специального назначения.
По выходным и буду копать.
Если в этом году успею – то второй схрон выкопаю дальше. Там, в конце дороги, километров за двадцать – село, из которого происходит мой род, называть его я не буду. Там тоже лес, знакомый, мы в него за грибами ездили. Там – тоже потихоньку отрою. Тоже человек на шестнадцать… там можно базу побольше сделать, лес большой…
Надо еще круп купить. Оптом. Щи да каша – пища наша. Хотя нет, лучше – макарон. Крупа может прогоркнуть…
Вот так вот… господа депутаты…
Юрьев?Польский – МоскваРоссия17 мая 2018 года
Выборы.
Нет, не так. Выборы, блин.
Нормально, спокойно – про выборы говорить невозможно. Это полный пипец. Некий гибрид марафона и гопака на граблях. После выборов надо в отпуск уезжать… недели на три. И вне зависимости от результата.
Что представляют из себя выборы – любого уровня. Первое – ты должен найти деньги. Как можно больше. Второе – легализовать их, потому что с выборов тебя могут снять по любому поводу, даже такому, который кажется совсем пустяковым. Третье – распечатать агитационные материалы и расклеить их. Или заказать баннеры и развесить их по городам. Плюсом к этому ты должен попытаться уничтожить агитационные материалы конкурентов и не допустить, чтобы уничтожили твои. Это делается с помощью отрядов гопников, которым платят из черной кассы и которые прочесывают город… бывает, доходят до того, что почтовые
