нож в спину моего противника, в два прыжка оказался рядом с ним – он еще хрипел, – занес саблю и одновременно стянул платок с лица…
– Не убивай его! – крикнул Арлито. – Он нужен живым!
Эд с занесенной саблей замер над поверженным врагом, похоже, он не слышал Арлито, потому что лезвие опустилось, и я зажмурилась. Осознание произошедшего сошло лавиной, накрыло, понесло. Ноги подкосились, и я села на пол, не в силах разжать руку и выбросить саблю. Мена колотило, как в лихорадке, стоило закрыть глаза, и я в красках видела, как подныриваю под вскинутую руку и вонзаю нож, отлично понимая, что этот удар – смертельный.
Только что, Оля, ты стала убийцей. Мир расплывался перед глазами, и я не видела, что происходит внизу – там двигались расплывчатые силуэты, медленно тянулись искаженные восприятием голоса.
Потом кто-то тряс за плечо и пытался разжать пальцы, судорожно вцепившиеся в перила. Кто-то родной, большой, сильный и добрый. Эд. Мой Эд пришел, чтобы все исправить! Всхлипнув, я отпустила перила, потянулась к нему и сообразила, что во второй руке сабля. Бросила ее, обхватила Эда и расплакалась.
Сознание отгородилось от реальности, и некоторое время я не понимала, что происходит, не узнавала снующих вокруг людей. Мне было достаточно, что рядом Эд.
Реальность будто состояла из гигантских пикселей, которые включались один за другим. Вот я сижу на кровати, обмотанная одеялом, моя рука в руке Эда. Вот деревянный потолок. Квадрат окна. Запертая дверь. Мы в ночлежке, что ли? Арлито меряет шагами комнату.
– Почему ты зарезал его? – проговорил маг, и я будто очнулась, посмотрела на него.
– Он мог ее убить, – ответил Эд.
– Нет, он уже никому не угрожал и был нужен для допроса. Ты можешь с уверенностью сказать, кто его нанял?
– Ра… Ратон, – пролепетала я.
Зуб на зуб не попадал, было холодно. Эд притянул меня к себе и сунул в руки чашку с горячим отваром шиповника.
– Пей, станет легче.
– Я его… ножом.
– Ты все сделала правильно, – поддержал меня Арлито. – Убивать больно. Не думай об этом, просто не думай.
– Не м-м-могу. Ратон… и здесь!
– Похоже, что ты права. – Арлито потер подбородок, глянул на Эда. – А ты? Ты вернул долг – спас ей жизнь. Что дальше?
Эд прижал меня к себе сильнее – чуть чай не расплескала.
– Я обещал проводить ее до самой обители.
– Зачем это тебе?
Ответил Эд с минутным промедлением:
– Потому что я люблю ее.
Арлито вскинул руки, схватился за голову:
– Любит он! А дальше что? Ну ладно она, девчонка, но ты-то! У тебя жена и четверо детей!
– Хватит! – крикнула я и швырнула деревянную чашку об стену. – Арлито, не лезь не в свое дело! Без тебя тошно.
Арлито вдохнул-выдохнул, завел руки за спину и покосился с осуждением. И чего он так обо мне печется? Этот старец в теле подростка собрался меня удочерить? Я обняла Эда и спрятала лицо у него в рубашке, он погладил меня по голове, поцеловал в макушку и прошептал:
– Маленькая, нам нужно уезжать, тут оставаться опасно.
– Давай убежим, – пролепетала я, вставая; закружилась голова, и пришлось вцепиться в его руку. – Построим дом и будем жить… где-нибудь в лесу. Я буду жить, а ты – приходить, когда сможешь. Хотя бы иногда.
– Глупенькая моя девочка, – улыбнулся он. – Я уже не смогу без тебя, что-нибудь придумаю, и мы будем вместе.
По лестнице я спускалась второй, держа его за плечи. Внизу трактирщик вытаскивал на улицу тела, посетителей и след простыл. Я зажмурилась и открыла глаза уже возле повозки, покосилась на толстуху-подавальщицу, охаживающую хворостиной воющего мальчишку, который нас встречал. Он закрывался рукой, из разбитого носа текла кровь.
– Прекратите! – крикнула я, но Арлито приложил палец к губам.
– Это он навел убийц и получает по заслугам.
Но я не слушала его, подбежала к подавальщице, положила руку ей на плечо – она замахнулась хворостиной и на меня, но удалось перехватить ее запястье.
