– Пара дней прошло, а уже с руки ест!
Эд вскинул бровь, хищно облизнулся:
– Что? А ну, иди сюда!
Мотнув головой, я зашагала прочь, он настиг меня в два прыжка, подхватил, перекинул через плечо – мир перевернулся с ног на голову – и понес к кибитке:
– Теперь ты будешь есть только с руки и никак иначе, я тебя похищаю.
– Согласна! – крикнула я. – Только спасибо тебе скажу.
Увидев нас, Арлито грустно улыбнулся и проворчал:
– Хватит дурачиться! Как дети малые! Сегодня нам надо проехать город Рейлле. Вианта, или тебе уже не нужно в орден Справедливости?
Эд поставил меня на ноги – я покачнулась и проговорила:
– Вот теперь верю, что тебе девяносто лет, все бурчишь, бурчишь. Мы едем дальше, как будто у нас есть выбор.
Выбор у меня, конечно же, был: пойти за Эдом, поселиться в какой-нибудь избе, где он будет меня навещать, и я нарожаю ему дюжину бастардов. Но зачем жертвовать всем, когда можно вернуть свое княжество, а потом помириться с Единством Трех, где Фредерики во главе? Тогда я буду с Эдом на равных. Что поделать, нам придется встречаться тайно, как Дарьелю и Саяни… При мысли о ней защемило сердце. Все-таки я успела к ней привязаться и с ее смертью будто бы осиротела: она заменила мне мать, которая напоминала о себе только на Новый год и мой день рождения.
Пока мы с Эдом завтракали, Арлито наставлял нас. Забавно, но старец в теле мальчишки умел быть убедительным.
– Вокруг этого города – непроходимая топь и леса, все дороги сходятся в Рейлле, его никак не объехать даже летом. Потому надо быть осторожными. Вианта, ты сидишь в повозке и не высовываешься, мы с Ледааром пополняем запасы еды, слушаем, о чем люди говорят, и пытаемся понять, стоит ли ждать врагов.
Эд сел у прогоревшего костра и принялся вертеть в руках нож – из тех, что мы забрали у стражников, парализованных Арлито. Подумав немного, он засыпал кострище землей и отправился запрягать коня в телегу. Огник, пасшийся в стороне, поднял голову, понял, что его свободе ничего не угрожает, и продолжил щипать траву, обмахиваясь хвостом.
– Ледаар, как думаешь, тебя могут узнать в Рейлле? – спросил Арлито.
– Я там бывал проездом два раза, так что вряд ли, – ответил Эд, проверяя, плотно ли прилегает хомут. – Но там могут быть люди, которые знали меня раньше.
– То же я могу сказать про себя. – Арлито залез в повозку и помог мне. – Придется опять колдовать. – Он вздохнул, сцепил руки в замок, меж его бровей залегла глубокая складка.
Пока он трудился, я объяснила Эду, как себя вести, когда работает заклинание, он кивнул, повязал на голову кожаный ремешок, растрепал волосы, сел на козлы. Одной рукой он держал поводья, второй достал из кармана флейту и принялся играть.
Закончив колдовать, Арлито уселся рядом с Эдом и начал орать песни противным подростковым голосом, одна я, не знающая слов, осталась не у дел, но меня это не расстраивало, напротив, веселило, потому что мое безумие оказалось заразным, и девяностолетний маг, и уважаемый князь раскрепостились.
Жаль, роялей в этом мире не придумали. Если все получится, как я хочу, попытаюсь создать рояль. Слышишь, Незваный? Я научу их делать не порох и ружья, а рояли и скрипки!
Или мне показалось, или я услышала смешок.
Глава 16
Счастье с привкусом разлуки
Около часа мы тряслись на узкой, изрытой ухабами грунтовке, и я мысленно молилась, чтобы не начался ливень, тогда мы попросту увязнем. Моя алогичная часть, напротив, молила небеса пролиться дождем, ведь тогда мы остановимся, и я украду у судьбы еще пару дней счастья, а если повезет, то целую неделю.
Как говорил слепой пророк: «Долгий, долгий путь, радость и боль».
Вскоре наша дорога влилась в настоящее средневековое шоссе, где запросто могли разъехаться три телеги. Пока Арлито и Эд веселились и наслаждались панорамным обзором, я наблюдала за происходящим в щель полога. Лес уступил место пахотным землям, чередующимся с болотами, где то тут, то там торчали покосившиеся стволы деревьев – черные, будто обгорелые, изредка попадались словно сбившиеся в стаи напуганные осины.
Нас обогнали два всадника в кожаном коричневом одеянии и даже не обернулись. Мы поравнялись с открытой повозкой, запряженной мулом. Управлял телегой крестьянин с голым торсом, в широкополой матерчатой шляпе. На мешках тряслись трое его
