стражниками Баррелио, так что можно самую малость расслабиться.
Эд повернул голову, свободной рукой притянул меня к себе, поцеловал.
– Девушка, разве правильно любить калеку? – Он кивнул на свою ногу.
– Правильно. – Я спрятала лицо в складках его рубашки. – Иногда мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь, даже дольше, и если мы родимся не людьми, а какими-то другими существами, то нас снова потянет друг к другу.
– У меня такое же чувство.
Или мне почудилось, или в его голосе проскользнула обреченность.
Дождь все-таки услышал мои молитвы и хлынул после обеда. Колеса повозки увязали в раздолбанных колеях, и пришлось остановиться на более-менее подходящем пригорке. С одной стороны, хорошо, ведь я подольше побуду с Эдом, с другой – это невыносимо, потому что некуда девать Арлито, не выгонишь же его!
В абсолютной темноте шелестел дождь, падающий на парусную ткань, шлепался на влажные листья травы. Мы с Эдом лежали, прижавшись друг к другу плечами, и то засыпали, то выныривали из дремы и снова закрывали глаза. Арлито на нас не смотрел, он сел в угол кибитки и то ли медитировал, то ли молился. Сейчас его было не разглядеть, но я знала, что он там же, куда сел на закате.
– Через три дня мы приедем в орден, – прошептала я обреченно, нащупала и сжала руку Эда.
– И?
– Нам придется расстаться, а я не смогу без тебя.
– Это ведь ненадолго. – Его голос сделался теплым, ласковым, я представила, как Эд поднимает уголки губ и его глаза вспыхивают.
– А что потом? Как ты себе это представляешь? У тебя…
– Тсс! Я подолгу не бываю дома, месяца по два-три, так что не вижу препятствий для наших встреч. Меня другое тревожит. – Его голос изменился. – Твой муж.
– Ты ревнуешь? – Я улыбнулась. – После того как докажу, что он покушался на меня, его накажут, и я возьму развод. Меня интересует, как тебя отпускает жена так надолго?
– Мы скорее друзья, чем любовники.
Я не удержалась от шпильки:
– И дети сами собой появились?
Он вздохнул, я почувствовала его недовольство.
– Прекрати, я люблю тебя и хочу быть с тобой.
Портить гармонию не хотелось, я перевернулась на бок, уперлась ладонями в его грудь, чтобы чувствовать, как бьется сердце. Разве я могла мечтать о чем-то подобном? Спасибо тебе, мироздание! Спящий, Незваный или как там тебя! Пусть моя любовь не будет войной, где все средства хороши! Лучше я ненадолго приду в гости туда, где мне обрадуются.
Но чем больше проходило времени, тем сильнее, безнадежнее становилось чувство утраты. На рассвете мы босиком выбежали на омытый дождем луг; держась за руки, рванули за кусты шиповника, где Эд любил меня, прислонив к сосновому стволу и держа мои ноги на весу. Своей дерзостью и страстью мы бросали вызов невидимому наблюдателю, уверенному, что ничего у нас не получится.
Прошли еще одни сутки. Мы провели бессонную ночь, и утром Эд на козлах клевал носом, Арлито косился недовольно, но молчал.
Мне хотелось напиться медовухи и забыться, не слышать назойливого стука сердца-метронома, отсекающего головы секундам. Странно, но Эд тоже тревожился, наше состояние передалось Арлито, сидящему в повозке, он не выдержал, высунулся и напустился на нас:
– Что с вами происходит? Если не хотите в орден – не езжайте. Развлекайтесь, радуйтесь жизни, а я поеду сам, благо Огник простаивает.
– Арлито, не брызгай водкой в костер, – сказала я. – Мне просто тревожно, ничего не могу с собой поделать – одолевает дурное предчувствие.
Маг вскинул бровь, почесал висок и надолго замолчал.
– Хорошо. Согласен, предчувствие не приходит просто так. Я не Мэтиос и не могу заглядывать в будущее, но раз вы двое чувствуете одинаково, значит, тому есть причина, и правильнее попытаться обмануть судьбу. Давайте так: на подъезде к Даалю есть хижина переправщика, он у меня в долгу, поможет без лишних разговоров, вы спрячетесь там и подождете, пока я съезжу в орден
