за подмогой.
– Зачем? – удивился Эд.
– Вероятнее всего, убийца будет поджидать нас в Даале, лучше вам там не появляться.
– Уверен?
– Почти. Будь я Ратоном, попытался бы перехватить Вианту в Даале и в Рейлле. Причем в Дааль направил бы больше людей.
– Поддерживаю идею. – Я накрыла ладонью руку Эда, он кивнул и проговорил задумчиво:
– Кто бы мог подумать, что Ратон такой подлец! Мне он всегда виделся человеком честным и благородным.
– Мне тоже, – вздохнул Арлито. – Но очень уж очевиден его интерес в происходящем. Но все равно перевоплощение настолько волшебно, что я засомневался в своей способности понимать людей.
На следующий день дождя как не бывало, только лужи на дороге остались.
Понемногу местность начала меняться: на смену равнинам пришли поросшие лесом пригорки, ели уступили место дубам и высоким деревьям с гладкими стволами и мелкими жесткими листьями, которые не шелестели едва заметно, когда по ним пробегал ветерок, а тарахтели, словно в зарослях папоротника засели тысячи гремучих змей. Даже когда ветви смыкались над головой, было светло – сквозь листочки пробивался солнечный свет, пусть слегка и рассеянный.
Дорога теперь не тянулась ровной лентой, а, извилистая, то взбегала на холм, то скатывалась с него. Когда мы выехали на безлесный пригорок, у меня перехватило дыхание, и я воскликнула:
– Стой! Дай без тряски на красоту налюбоваться.
Перед нами раскинулась долина, напоминающая лоскутное одеяло: желтые квадраты полей, треугольники и ромбы оранжево- зеленых пастбищ, пятна темных рощ, изумрудно-серебряная полоса деревьев, тянущаяся вдоль реки, а дальше, за трепещущим от испарений воздухом, – окутанные сизой дымкой горы. Сначала – округлые кочки холмов, темные, почти черные, невысокие. Дальше – конусообразные и плоские. За ними – еле голубеющие пики с белыми шапками облаков. Горы тянулись с юга на север и делили континент на царство Справедливости и Беззаконные земли.
– Драконий Хребет, – восторженно вздохнул Эд. – Всегда хотел побывать в Даале – городе на краю света.
Я смотрела вперед, на залитую солнечным светом долину, на горы, и казалось, что этот свет проникает в меня, звенит, и каждая клеточка трепещет, меня становится слишком много, радость больше не помещается в груди, хочется выплеснуть ее, протянуть эту искру в ладонях Эду… Не только Эду – каждому проезжающему мимо человеку, пусть тоже испытает восторг на грани потери сознания!
Нет, не получится. Получится только обнять его и попытаться запечатлеть взглядом величественную красоту. А ведь Эд тоже все видит, его глаза распахнуты, и в них перетекает небесная синь.
Молчание нарушил Арлито:
– Если бы не горы, я сошел бы с ума от тоски по островам. У нас там черные скалы, пусть не такие высокие, и неописуемой красоты заливы.
Его голос будто нажал спусковой крючок, сказка перевернулась с головы на ноги и сделалась приятной обыденностью. Эд легонько хлестнул коня, и он припустился с горки.
– Летом, весной и осенью в долине, за горами, теплее, чем в других местах, – говорил Арлито. – Но зимой часто дует ледяной ветер, от которого птицы падают на лету, потому все живое старается уйти на запад.
– Лавины сходят? – поинтересовалась я.
– Да, но к Даалю не докатываются. Высокие горы очень далеко.
В долине мне понравилось больше, чем на подконтрольных землях: вот так загрустишь, выглянешь в окно, а там – горы, и сразу легко на душе. А еще почва тут каменистая и дороги не такие разбитые, пойдет дождь – не увязнешь.
Мы ехали, минуя деревни и городки, но даже издали было видно, что дома тут – каменные, с черепичными крышами, а люди, даже самые бедные, старались себя украсить яркими бусами, лентами, платья и рубахи – разноцветной вышивкой. Они больше улыбались и выглядели более счастливыми, чем северяне, что противоречило закону этого мира: «Счастье всем поровну».
– Тут такая красота, почему сюда все не переселятся? Зачем прозябать среди болот? – спросила я у Арлито, наполовину высунувшегося из телеги и упершегося локтями в ступеньку за моей спиной.
– Беззаконные земли близко, а сердце Спящего далеко. Иногда появляются упыри. Помню, целую деревню пришлось сжечь – все переродились, даже младенцы. Дети чаще рождаются питрисами, девушки становятся ведьмами, несмотря на обряд Отречения. Чаще вспыхивают эпидемии. Дааль построен именно здесь, чтобы сдерживать натиск обитателей той стороны, у нас сильный флот,
