– У всех есть выбор, становиться ли магом. Кроме женщин, конечно. И вот что скажу: если бы меня спросили повторно, принимаю ли я дар, то отверг бы его. Магом быть не здорово, запомните. Мы платим счастьем за силу, и чем мы сильнее и несчастней, тем дольше живем. Спящий всегда отбирает самое ценное.
А Незваный? Чем Саяни заплатила ему, чтоб вернуть Вианту? Мэтиос говорил: «Смерть как плата» – неужели она кого-то убила?
Будто ниоткуда появилась Лииса, склонила передо мной голову, отдала Арлито канделябр с тремя свечами и поспешила удалиться.
– Это несправедливо, – вздохнула я. – Почему женщинам нельзя в маги? Извини, я не помню. Обращайся ко мне на «ты», ты ж мне в прадеды годишься.
Арлито с подсвечником шагал впереди, и я не видела его лица. Наверняка ведь лишнее говорю или глупость по местным меркам. Но кто, если не маг, расскажет лучше о жизни волшебников?
– Потому что женщина – ветер и непогода. Вы не умеете выбирать правильно и готовы пожертвовать многим ради малого.
– Это правда, – согласилась я, разглядывая книжные корешки, мимо которых проходила. – Но женщина дарит жизнь и потому ценит ее, она милосерднее.
Арлито поставил канделябр, уселся за стол и взял перо:
– Ордену не нужны милосердные слуги. Надо же, как вы… Как ты изменилась. Раньше бы поостереглась рассуждать о таких вещах, а то еще в ведьмы запишут. Ладно, давайте… давай лучше побеседуем о Хромом Мэтиосе, точнее, о его предсказании.
Стоит ли ему говорить все? Вдруг в словах седого мага зашифровано мое прошлое? Например, про меня не здесь? Или пророки не трогают прошлое, просто мне предстоит уехать? Любопытство победило осторожность, и я передала все слово в слово, наблюдая, как Арлито выводит на желтоватом листе каждую закорючку и от гусиного пера тянется щетинистая тень.
– Интересно, – вынес вердикт он, когда я замолчала. – Прямо вот так и сказал: «Подует ветер, раздует огонь, мужчина поймет женщину, а мудрец станет, как дитя, и родится твердь»?
– Да. И добавил, что зыбко… То есть, кажется, он не был уверен.
– Похоже, он говорил, как должно быть, но будет ли? Главный вопрос, понимаете… понимаешь, в чем?
Я молча помотала головой.
– В том, что все эти оды, а это именно они, – тебе. Он разглядел в тебе что-то настолько значимое, что разразился потоком предсказаний…
– Скорее рекомендаций.
– Да. Приступим же. Про семя понятно, он имел в виду богорожденных, но почему оно одичало? Огонь – твоя стихия, это тоже понятно. Он увидел тебя не здесь, это странно.
– Ага, я никуда не собираюсь, у меня большие планы на эти земли.
– Посмотрим. Молодые люди в странном месте не здесь – непонятно. А тебе?
– И мне не очень, – соврала я. – Да и как может быть понятно, когда это будущее? Молодые парни – по-моему, это неплохо. А вы все говорите, что я – уродина.
Арлито фыркнул:
– Ты – луна среди звезд! Они все – бледные моли, недостойные твоей тени. На Изумрудах мужчины гибли бы на поединках за право обладать тобой.
– Ты родом с островов? – удивилась я, села на табурет рядом, Арлито тотчас вскочил, уступая мне стул-трон.
– Да. Магам нельзя оставаться в родных краях, – сказал он с сожалением, подвинул к себе исписанный листок. – Любовь, смерть какая-то. Кузня. Прядильщица. Нет, непонятно. Просто запомни его слова. Может, это подсказки, которые ты и только ты поймешь, когда придет время.
– Кажется, я поняла, что Спящий забрал у тебя – ты перестал расти. Но ведь могло быть и хуже. Ты мог потерять кого-то близкого…
Арлито криво усмехнулся:
– Мне девяносто два, но никто не воспринимает меня всерьез. Я никогда не позн
– Нет.
Ну вот, задела человека за живое: глаза мечут молнии, ноздри раздуваются. Пусть говорит. Наверное, он мало кому об этом
