благосклонность.
Грянула музыка – торжественная, величественная. Мне предстояло исполнить танец невесты. О, сколько времени мы с Саяни убили, чтобы разучить его! Благо тело Вианты помнило движения, ведь девочек этому танцу учат с детства.
Ратон вел. Он поднял мою руку вверх, отпустил ее. Так, теперь не сбиться бы. Если невеста ошибется, это считается плохой приметой. Два шага назад, два влево. Шаг-поворот, шаг-поворот. Сесть на колени и склонить голову. Теперь – смотреть на Ратона и считать про себя. Восемь, семь, шесть… Ратон взмахнул руками, развернулся в прыжке, шагнул ко мне и на счет «два» накрыл мою голову ладонями.
Опять считать. Сидеть, склонив голову, и считать. На счет «раз» Ратон убрал руки и поднес к моему лицу, я припала к ним губами, встала рывком и закружилась по залу. Спасибо, тело отлично чувствовало музыку, было легким и пластичным. Но соло вскоре закончилось, Ратон настиг меня, и мы закружились в паре.
Телу нравилось танцевать, оно наполнялось радостью, и вскоре я забыла о презрении на лицах дам. Пусть проваливают в пекло! Буду улыбаться и светиться от счастья – назло и вопреки.
Увлекшись, чуть не упустила момент, когда нужно остановиться. Ратон тоже замер, сорвал с меня сиреневую накидку и заменил ее пурпурной, даже скорее темно-розовой или светло-вишневой, таким образом давая понять, что я отныне буду носить его фамильные цвета.
И слава богу, сиреневый мне совершенно не к лицу.
Разгоряченная, довольная, я повернулась к лестнице, по которой с важным видом спускался Арлито. На нем был малиновый кафтан с синими и черными вставками, алыми пуговицами с изумрудами. Чтобы возвышаться над нами, вечный подросток остался на второй ступеньке, мы подошли к нему, склонили голову, и маг произнес, стараясь сделать голос взрослым:
– Княжна Вианта Эльрих, принимаете ли вы предложение Ратона Дайр-Маэля?
– Принимаю, – улыбнулась я.
– Согласны ли стать его женой?
– Согласна.
Как требует ритуал, я подняла сиреневую накидку с пола, сложила и отдала Ратону.
– Властью, данной орденом Справедливости, разрешаю этим людям заключить союз.
Мы склонили головы друг перед другом, но уходить не спешили, нам было положено станцевать еще два танца, чтобы раззадорить гостей. После помолвки наступало время раздумий, во время которого жениху, да что греха таить, и невесте можно было наслаждаться последними деньками свободы. Для меня оно должно было продлиться месяц – максимальный срок.
Мне повезло, что общество этого мира оказалось более-менее раскрепощенным и не побивало камнями неверных жен. Я прежняя, конечно, была бы верной женой, потому что не понимала, зачем изменять, что это дает. Теперь мне, чувствую, трудно будет удержать себя в рамках приличий.
Грянула музыка, и мы пустились в пляс – тело вспомнило движения и начало получать удовольствие от пляски. Зал наполнился веселящимися.
Два танца были парными, а вот третий предполагал обмен партнерами. Передав меня русоволосому молодому графу с лошадиным лицом, Ратон увлек его жену в гущу танцующих. Надо отдать должное, мой будущий муж не был лишен грации и обаяния.
Граф в черно-красном поначалу избегал смотреть мне в лицо, но я улыбалась ему так искренне, что вскоре он оттаял и, когда меня закружил уже знакомый мне толстый эльф в зеленом, которого я была выше на полголовы, сделал скорбное лицо.
– Бэрри, вы неподражаемы! – проблеял эльф.
– Спасибо. Но лесть меня смущает.
– Это не лесть, а истинная правда!
Кружась, мы откочевали в крайний угол зала, и там лицом к лицу столкнулись с Ларсо, танцующим с Саяни. Дыхание перехватило. Казалось, время замерло, и все обесцветились и смазались, осталось только его лицо. Черные кудри с едва заметными прядками седины, смоляные брови с изломом, раскосые глаза, темно-карие с желтыми крапинками; тонкий хищный нос, чувственные губы… Он смотрел на меня не мигая, жадно.
А потом пузырь иллюзий лопнул, и меня увлекла толпа.
Следующим моим партнером был высокий князь в сером – тот самый, что женился на простолюдинке. Я сосредоточила внимание на нем, заставляя себя не думать о Ларсо, но, как ни старалась, я чувствовала, что он где-то рядом.
Нельзя показывать, что он интересен мне, все равно дохлый номер – ему отдастся каждая женщина, он привык к доступным,
