Арлито терпеть не мог, когда его называли малышом, но обычно сдерживался, сейчас же в его черных глазах клокотала ярость. Что так задело его? Все время до помолвки, когда Саяни усиленно учила меня танцам и хорошим манерам, он вел себя дружелюбно, помогал по мере сил, шутил, мне нравился его острый ум и черный юмор. Теперь же маг почему-то ополчился на меня.
Некоторое время мы стояли молча и смотрели на танцующих. Когда Арлито немного успокоился, я проговорила:
– Ратон не обращает на меня внимания. Мне кажется, это невежливо.
Арлито повернулся ко мне и заглянул в лицо:
– Он тебе хоть немного нравится? Ратон.
Я дернула плечом, наблюдая, как будущий муж веселит гостей:
– Ратон хороший вариант для меня, да и как мужчина он приятный. Приятней остальных.
– Да? Приятнее Ларсо?
– Нет, – ответила я честно. – Но за Ларсо меня не заставил бы выйти замуж даже Спящий. Бедная его жена.
Ответ Арлито удовлетворил, и он окончательно успокоился.
– До женитьбы и ты, и Ратон имеете право вести себя фривольно. И еще хочу предупредить, что Ратон очень любил Саяни, ему сложно было ее отпустить, так что не рассчитывай на многое.
Я вздохнула, отыскала Элайну, которая испепеляла взглядом темноволосую служанку, наливающую ей вино. Запрокинула голову, зыркнула на меня и сразу же отвернулась.
– Вот гадюка, – прошептала я. – Арлито, сделай, чтобы она упала.
– Не могу, – с азартом сказал он. – У нее защитный амулет, недавно заряженный. Но сбросить ей в вино муху мне под силу.
– Лучше осу.
– Осы нет поблизости. Могу заслать крысу в ее ночной горшок. Но она гостей разбудит, все подумают, война…
Я развеселилась, кивнула:
– С крысой ты хорошо придумал. А муху не надо, мегера на служанке отыграется.
Мы вернулись к гостям, я уселась на свое место рядом с пустующим стулом Ратона, напротив его печальной сероглазой племянницы, которая была старше меня лет на пять. Ее мать, такая же серая и печальная, с морщинистым полумесяцем рта, смотрела на меня свысока. Здравствуй, золовушка! Да-да, мы теперь почти родственники.
Вторая золовка, помоложе, возрастом как моя матушка, сидела правее этой с мужем и для своих лет выглядела неплохо. За ней сгрудились трое ее сыновей и две дочери, одна – моя ровесница, вторая лет десяти от роду, похожая на отца как две капли воды: такая же круглолицая, веснушчатая и безбровая. Арлито уселся во главу стола, потер руки и придвинул к себе молочного поросенка. Будто из ниоткуда появилась Лииса, встала между нами:
– Что изволит бэрри?
– Налей мне нектара, – распорядилась я. – Моего любимого, черного. Обедать буду фазанами, овощами, как обычно, перепелиными яйцами, начиненными черной икрой.
Золовка неодобрительно пожевала губами, покосилась на бокал, куда тонкой струйкой тек густой нектар. Правильно, молчи!
– Мне тоже налей нектар, – сказал Арлито.
Хотелось пошутить, что алкоголь вреден растущему организму, но я не стала наступать Арлито на больную мозоль. Доверие он пока не заслужил, зато я начала думать, что он славный малый, – зачем обижать его?
Что касается окружающих меня людей, то мне повезло: прямая, откровенная Саяни, мудрый Арлито, душа-человек Лииса, начальник стражи верный Леон, который меня младенцем помнил. Только экономке Тайе я по-прежнему не доверяла, она напоминала одновременно мертвеца и робота. Саяни уверяла, что она неплохой человек, просто два ее сына один за другим умерли от неизвестной болезни, Тайя слегла с нервной лихорадкой, а когда выздоровела, стала такой.
– Давайте выпьем за то, чтобы этот союз был счастливым, – проговорил Арлито, цокая ложкой по бокалу – моя будущая родня повернула головы. Все так же подняли бокалы, кружки и принялись стучать по ним – своеобразная форма чоканья, однако.
Нектар по вкусу напоминал сироп из самой сладкой хурмы. Его делали из каких-то южных ягод, примерно как вино. Хотелось зажмуриться, чтоб не видеть недовольные физиономии родственничков, и мурчать от удовольствия.
После второго бокала нектара потянуло на приключения, Арлито так вообще окосел – ему для счастья нужна меньшая доза – и предложил спуститься потанцевать. Почему бы и нет? К счастью, Ларсо не было среди танцующих. Стало тоскливо и радостно: с одной стороны, мне льстило его внимание, с другой, я боялась увлечься им.
Мы плясали исступленно, как в последний раз в жизни, никого вокруг не замечая. Изредка взгляд выхватывал из толпы то одно лицо, то другое. Женщины больше не презирали меня, смотрели с интересом. Только Ратона я по-прежнему не интересовала. Ну и
