привык нравиться. От меня он этого не дождется. Буду с вожделением смотреть на будущего мужа.
Или без толку это все? Ларсо, опытному сердцееду, одного взгляда на меня достаточно, чтобы все понять? Как бы то ни было, не буду на него смотреть. Не дай бог влюблюсь, а я могу! Тогда все пропало, потому что в этом теле невозможно бороться с чувствами.
Ратон порхал мотыльком. То одну даму порадует вниманием, то другую. Меня как будто бы и нет! Я совершенно ему не нравлюсь, несмотря на то что в дочери гожусь.
Танец закончился. Серый граф Бареллио откланялся, и на пару мгновений я осталась одна. Все, кто плясал, сели – запыхались, у меня даже одышки не было. Снова нахлынула неуверенность в себе, я развернулась, чтобы взбежать вверх по лестнице, но чуть не натолкнулась на Ларсо, остолбенела.
– Позвольте вас пригласить? Сейчас мой любимый танец, Аделия.
Поборов смущение, я улыбнулась в ответ:
– Вам, наверное, сказали, что после болезни я не помню, что было раньше, потому вынуждена вам отказать – боюсь ошибиться и стать посмешищем, ведь танцы я тоже не помню.
Что ты делаешь?! Немедленно соглашайся!..
Все так же улыбаясь, Ларсо шагнул за спину, обнял меня за талию и сделал два шага, увлекая за собой.
– Расслабься, он несложный, я буду вести, – проговорил он, склонившись так низко, что его губы щекотали мое ухо.
Удивительно, но тело помнило движения. Поначалу я не могла расслабиться – стоило вспомнить его губы, как по коже бежали мурашки.
Сначала мы двигались на расстоянии друг от друга, потом Ларсо прижался ко мне сзади, как и остальные мужчины – к своим дамам. Я попыталась отстраниться, но он притянул меня к себе. Будем считать, что так положено, Ратон не начнет ревновать.
Потом мы развернулись лицом друг к другу, Ларсо снова прижал меня, придерживая за талию, и теперь танец напоминал танго. Он смотрел на меня, не отрываясь и не мигая, столько власти и уверенности было в его взгляде, что я таяла, таяла, падала в неизвестность. Хотелось, чтобы музыка закончилась, люди исчезли, остались только мы, чтобы я тоже обняла его и положила голову ему на плечо.
И опять я чуть не потеряла момент, когда нужно кружиться, отстраняясь. Снова кружиться, падая в его объятия. Прогибаться в талии, чуть ли не касаясь затылком пола.
Снова мы ступаем, буквально слившись воедино. Ларсо шагнул назад и, как бы невзначай проведя щекой по обнаженной шее, проговорил:
– Если ты потеряла память, значит, не знаешь историю Аделии. Пойдем прогуляемся в сад, и я расскажу тебе.
При мысли об этом ноги подкосились, и я покачала головой:
– Может быть, в другой раз?
Я отыскала взглядом Ратона. Ему было все равно, чем я занимаюсь, – он подошел к одному из столов и развлекал почтенную публику веселыми историями. Ах так…
– Тогда подари мне еще один танец. – Он протянул руку, и я накрыла его ладонь своей.
Он тут же сжал ее, надавил на холм Венеры и сплел пальцы с моими. Ничего особенного не было в его жесте, но каким-то дивным образом он вложил в прикосновение столько сексуальности, что в нем интимного было больше, чем в ином поцелуе. И вот мы снова обнимаемся, с едва заметной улыбкой Ларсо прикасается ко мне, танцуя. То как бы случайно дотронется до груди, то коснется плеча, то стиснет талию. Только сосредоточишь внимание на его прикосновении – а Ларсо отстранился, словно ничего и не было.
Третий танец мы опять были вместе. Теперь я с нескрываемым удовольствием ловила завистливые взгляды дам, которые рассчитывали провести с Ларсо хоть немного времени. Его жена тоже смотрела, но безучастно, будто ее любимый муж собирался не изменить ей, а делал что-то обыденное.
На четвертом танце Ларсо оставил меня, но я и сама понимала, что пора и честь знать. Гордо вскинув голову, поднялась по лестнице наверх, встала на балконе, там, где на перила оперся задумчивый Арлито. Только сейчас до меня дошло, что он похож на Ларсо, как младший брат.
– Говорят, он творит чудеса в постели, – задумчиво прошептал Арлито и ядовито улыбнулся. – Потом расскажешь?
Первым желанием было выпучить глаза и напуститься на него, оправдываясь и краснея, но я вовремя взяла себя в руки, ответила ему такой же улыбкой:
– Обойдешься… Подожди-ка… Малыш, ты что, ревнуешь?
