императрица, мы сможем спокойно уйти.
– Императрица? – Сафи остановилась. – Кажется, вы меня с кем-то путаете. – Пока она говорила, магия забеспокоилась еще сильнее. Так настойчиво, что задрожали колени.
Или, может, это было от ветра. Он усиливался, несясь к первому причалу. К урагану Куллена.
Сафи не решалась обернуться. Не смела отвести взгляд от аспида.
– Вы последняя в роду, – сказала аспид и сделала шаг к Сафи.
– Мой род – дерьмо! – прокричала Сафи. Она щурилась и от шторма, и от настойчивости магии: та вопила так, будто одновременно была произнесена тысяча лживых слов. – Я всего лишь донья и недостаточно хороша, чтобы управлять даже поместьем!
– Колодцы не лгут, – закричала женщина в ответ. Ее одежду трепал ветер. Шарф развевался за спиной, как черный флаг.
По какой-то причине Сафи не могла не глазеть на этот черный лоскут ткани – и не могла игнорировать свою магию. «Ложь, ложь, ложь, – кричала ее сила снова и снова. – Ложь! Ложь! Ложь!»
Но Сафи и правда была всего лишь доньей, она не лгала, так почему же…
Затем Сафи поняла.
Разрушение.
Как только в ее голове прозвучало это слово – небо рухнуло.
В облаках произошел взрыв тепла, света и смерти.
По какой-то причине Сафи не могла перестать пялиться на этот черный лоскут ткани… и не могла проигнорировать свою магию. «Ложь, ложь, ложь! – кричала та снова и снова. – Неправда, неправда, неправда!»
Но Сафи была донье владений Хасстрелей, будь они прокляты. Она не врала, так почему…
Затем Сафи поняла. Затем она узнала.
Расщепление.
Как только это слово прошло через ее сознание, небо взорвалось.
Из туч вырвался поток тепла, света и смерти. Он застил все вокруг, поглотил все звуки, скрыл все чувства.
Колени Сафи не выдержали. Она упала, моргая и напряженно пытаясь понять, где она и где аспид…
И важнее всего: кто разрушен.
Нечеткое изображение – аспид. На коленях. В ужасе смотрит на руки – руки, на которых Сафи с трудом разглядела разорванные рукава.
Эта женщина была разрушена?
Сафи собрала все свои силы, чтобы перебороть ветер, чтобы она могла рассмотреть женщину, заметить важные детали.
Потом она увидела, что шарф аспида слетел. Он полностью размотался, и черные волосы женщины разлетались во все стороны, обрамляя бронзовое, четкое, красивое лицо.
Сафи смотрела на императрицу Марстока.
Шторм Ведунов воздуха помешал магии Эдуана, перебил запах крови Сафии. Или, может, это была работа аспидов, которые невольно маскировали ее. Так много людей с такой же сильной кровью. Они мешали магии Эдуана. Ему ничего не оставалось, кроме как идти следом за аспидами, ищущими Сафи в Лейне, надеясь, что те найдут ее. Поняв, что аспиды собираются на площади, Эдуан забрался на крышу, чтобы увидеть всю картину.
К тому моменту, как Эдуан достиг площади, аспиды уже бежали обратно, в сторону моря… А возле статуи нубревенского божества стояла девушка номаци, чья кровь не имела запаха. Она их всех обманула. Ложный след.
Выругавшись, Эдуан сразу же бросил всю свою магическую силу на поиски ведьмы Истины. С номаци можно расправиться позже. Но затем он уловил знакомый запах: черные раны и пульсирующая боль. Смерть, грязь и неутолимый голод.
Разрушенные.
Магия Эдуана на какой-то миг ослабела от неожиданности. От отвращения, когда аспиды сорвали свои шарфы. От черного гноя, пузырящегося под кожей. И от того, как смело дралась с ними номаци.
Эдуан понимал, что надо идти – сейчас же. Но он медлил. Ждал. Наблюдал… потом принял решение.
Из его рта вырвалось рычание. Он ненавидел эту Ведьму Нитей за ее глупость, а себя – еще больше за то, что решил отдать свой долг жизни. Он пролетел три этажа к фонтану. От стремительного полета заложило уши. Правая нога коснулась земли. Он скатал из магии шар и бросил под ноги – ему едва хватило времени, чтобы не рухнуть на Ведьму Нитей.
Которая зачем-то замахнулась на него саблей. Он нырнул вниз, сталь просвистела над головой.
