отъезде. Поскольку дед наотрез отказывался говорить о мачехе и об отце, а Винсент только пожимал плечами, я временно отступила. Когда закончатся праздники и вопрос с реформой решится, обязательно вернусь к этой теме. Сестренку в беде я точно не брошу.
Лавиния поежилась. Я кивнула ей в сторону замка, и она с радостью взяла меня за руку. Было достаточно тепло, но мы уже прилично озябли, потому ускорили шаг.
В холле нас встречал уставший дворецкий. Большая часть хлопот по подготовке к празднику легла на его плечи. Я предлагала ее светлости помощь, но она, разумеется, отказалась. Тереза целыми днями не вылезала из комнат и явно не испытывала ни малейшего воодушевления по поводу предстоящего. За ужином смотрела сквозь меня, при встрече делала вид, что я стул, но после случая с письмом я и сама не горела желанием заводить с ней дружбу.
– Леди Луиза, ее светлость желает вас видеть. – Барнс принял наши накидки и сдержанно улыбнулся. – Она ждет в оранжерее.
Со стороны столовой донеслись отборные ругательства, звук оплеухи и что-то с бряцаньем громыхнуло. Судя по звуку, на стол упала люстра. Не скажу, что знак мне понравился.
– Вас проводить?
Его дворецкая невозмутимость в эти дни переживала не лучшие времена, лицо пошло красными пятнами. По всей видимости, он тоже подумал об упавшей люстре.
– Спасибо, Барнс, не утруждайте себя.
Что я, зверь какой. У человека и так дел по горло. Подумаешь, всего-то пару раз свернула не в те коридоры, и ведь точно же помнила, что сначала надо идти направо и до первой арки, а потом налево, еще раз направо и сквозь анфиладу! К счастью, в открытой по случаю скорого приезда гостей обеденной зале, оказались горничные. Они начищали прямоугольный стол на пять сотен гостей, но одна все равно любезно вызвалась меня проводить. Интересно, я когда-нибудь привыкну к лабиринтам Мортенхэйма?
На этой мысли пришлось себя одернуть. Не стоит думать, что я останусь здесь после того, как Винсент разберется с заклятием.
Прозрачная стрела коридора оранжереи вонзалась в заснеженный лес, стоило мне шагнуть внутрь, как я очутилась в сказке. Шла по проходу, среди многообразия зелени и одуряюще пахнущих ярких цветов, южные растения и вьюнки лиан окутывали решетки и лестницу, уводящую на второй этаж, а за стеклянными стенами рядами застыла укутанные холодной белой ватой деревья. Над головой порхали большие бабочки, одна – ярко-оранжевая, с фиолетовым узором на крыльях, бесстрашно уселась на протянутую ладонь и шевелила усиками.
Коридор заканчивался мраморной площадкой с колоннами и ступеньками, ведущими вниз, а впереди раскинулось сердце оранжереи – круглая зала под высоким прозрачным куполом, которая напоминала райский сад. Если в коридоре было два этажа, то здесь спокойно можно было сделать все четыре! И спокойно устраивать скачки – такие площади не должны пропадать даром. Под самой крышей находилось смотровая площадка с диванами, столиком и огромным аквариумом. Туда вела винтовая лестница, но лично я туда не полезу ни за что. Меня при одной мысли о такой высоте тошнить начинает.
Герцогиня дожидалась меня рядом с огромным деревом, которое макушкой стремилось к стеклянному своду.
– Ваша светлость. – Я присела в реверансе.
– Леди Луиза. – Герцогиня едва уловимо кивнула, и до меня донесся легкий запах ее духов с ароматом морской свежести. – Я хочу поговорить с вами о зимнем торжестве. Этот бал – моя особая гордость.
О зимних балах в Мортенхэйме я была наслышана от Вудворда. В прошлом году он искренне сожалел, что не может взять меня с собой, чему я искренне порадовалась. Праздник зимы в Энгерии начали отмечать подарками после прихода к власти ее величества королевы Брианны. Первый бал состоялся несколько лет назад, а после традиция прижилась. Несмотря на то что зимние празднества поначалу считались домашними, с каждым годом в Мортенхэйм съезжалось все больше людей. Высший свет, уставший сидеть по домам в ожидании нового сезона, радовался такой возможности отдохнуть и развлечься.
– Как вы знаете, в этом году нас посетит даже ее величество с супругом. Не желаете пройтись?
Если честно, я желала выслушать, что мне стоит не высовываться из комнат во время праздника и попрощаться, но сейчас только кивнула в ответ. Мы пошли мимо апельсиновых и мандариновых деревьев, свернули на аллею, где зацвел белый гибискус, и остановились.
– Мой сын желает, чтобы вы присутствовали на балу.
Цветы источали ненавязчиво-сладкий аромат, и я потянулась, чтобы коснуться тонких, почти прозрачных лепестков, но после такого заявления резко отдернула руку.
