рычал, из-за стены доносился тихий глухой стук, но на этом – все. Не знаю, сколько я просидела в полной темноте, выбивая зубами барабанную дробь и не решаясь даже нагнуться, чтобы подобрать одеяло – мало ли что там под кроватью может оказаться. Когда пес отошел от двери, решила рискнуть: осторожно спустила ноги на ковер, поежилась от обдавшего босые ступни холода и маленькими шагами направилась в сторону гостиной, не опуская книгу. Ручка была просто ледяной, и все-таки я повернула ее, потянула на себя.
В соседней комнате никого не оказалось, хотя дверь в коридор была открыта. Ударялась о стену распахнутая рама окна, разбившееся стекло искрами поблескивало на полу, столике и диване. Поежившись, я выглянула в коридор и, обнаружив только темный длинный переход, поспешно нырнула обратно и повернула ключ. Как бы ни хотелось верить в то, что это всего лишь плод моего воображения, сумасшедшей я себя не считаю. К тому же, Арк его тоже чувствовал. Или ее. Кто бы ни бродил по моей комнате, напугал он меня до икоты. И окно еще открыл – я же точно помню, что на ночь его запирала!
Я зажгла светильники, на всякий случай положила рядом с собой на кровать каминные щипцы, но сон все равно не шел. В памяти еще стояли эти ужасные звуки, как будто кто-то с разбегу бился о стену. Повезло, что стены здесь основательные.
Похоже, Мортенхэйм не так безопасен, как утверждал Винсент. Хотя он же утверждал, что некоторые его тайны мне не понравятся. Не об этом ли шла речь? И что «это» вообще было? Пыталось напугать меня или просто забрело на огонек? Может, даже не первый раз – предыдущие ночи я просто спала как убитая. Представив, как надо мной витает угловатая расплывчатая тень, я мысленно содрогнулась и запретила себе думать об этом до утра. А то еще вернется, чего доброго.
Честно говоря, я не верю в призраков. Подозреваю, что все эти страшилки создаются бульварными газетчиками, чтобы повысить популярность своих дешевых листков. Вместе с историями про привидений там можно найти еще кучу всякой нелепой жути – например, как одержимые демонами дети растерзали родителей, или во время беседы с умершим некромант призвал монстра из подземного мира, который намотал его кишки на люстру. Фу. А кому-то ха-ха. Только ха-ха – это когда тебе такой бред на глаза попадается днем. Когда ночью твой пес сходит с ума, а кто-то ломится к тебе в спальню, – тут во что угодно поверишь.
Но если с этим можно разобраться – завтра я выскажу Винсенту про неопознанное шаркающее нечто, посягающее на мой душевный покой, все, то что делать с воспоминаниями? Сон – далекий, как прошлая жизнь, ускользающий, едва уловимый, оказался слишком ярким и живым. Я словно снова была девчонкой, влюбленной неистово, горячо, до последнего верящей в то, что все переменится. Что однажды на мое чувство ответят взаимностью.
Ох.
Я с размаху ткнулась лицом в подушку – для верности несколько раз, чтобы мозги на место встали. Винсент Биго никогда не считал меня равной, он и в тот день-то приехал исключительно потому, что заинтересовался, что же за странный дикий зверек его невеста. Какой бы я стала, будучи его женой? Как Тереза? Угрюмой, в невзрачных нарядах с воротниками под горло и не смеющая лишний раз слово сказать. Хм… ладно, красноречия Терезе не занимать.
Еще рядом крутилось бы двое, а то и трое винсентят. Хотя последнее не так уж страшно. Наверное.
Осознание этой мысли накрыло меня окончательно, и я позвала Арка, который тут же подошел и ткнулся мордой в ладонь. Я почесала его за ухом, чувствуя себя на редкость странно: говорить с догом о своих чувствах как-то чудно. Хотя с кем еще о них говорить? Не с Винсентом же. Одна попытка провалилась самым неприятным образом.
– Твоя хозяйка сошла с ума, – доверительным тоном сообщила я.
Пес наклонил голову.
– Нет, правда. Я только что подумала о детях Винсента, и мне не захотелось убежать на край света.
Арк тяжело вздохнул и положил морду на край кровати.
– Я вообще слишком часто о нем думаю. Как считаешь, это плохо?
Дог ткнулся носом в ладонь, а на меня накатило странное щемящее чувство – сожаление об ускользающем из-под пальцев прошлом, которое я тут же прогнала. Прислушиваясь к завываниям ветра, закрыла глаза, перебирая в памяти наши последние встречи – такие разные и такие непохожие на то, что было между нами в юности. Хотя тогда мне тоже казалось, что все замечательно: уж что-что, а с интересующими его женщинами Винсент умеет быть обаятельным.
Так, Луиза, хватит! Ни в прошлом, ни в настоящем будущего у нас с Винсентом нет. А если очень хочется сочинять всякие романтические бредни, лучше писать стихи. Про любовь.
12
– Как вы, говорите, это произошло? – поджатые в моем присутствии губы герцогини уже стали постоянным штрихом ее образа.
– Ночью кто-то вошел в мою гостиную и открыл окно. От сильного ветра оно разбилось.
