Я помотал головой, отказываясь верить. Огнеметы! Запрещенное оружие чудовищной жестокости. Как японцы могли пасть так низко? Применять подобное оружие против своих будущих союзников. Для меня, выросшего в государстве, безоговорочно уничтожившем все запасы климатического, химического и бактериологического оружия, оставшегося на складах после темной и страшной середины двадцать первого века, как пережиток менее цивилизованной эпохи, это было попросту немыслимо.
– Значит, новостей у нас две и обе плохие, – пробормотал Рубцов. – Первая: путь наружу нам отрезан – там тоже идет зачистка. Новость вторая: этих гадов в здании заметно больше, чем я думал.
Гвардеец задумчиво постучал пальцами по перилам.
– Знаешь, парень, давай-ка ты мне теперь поможешь.
– Как? – Я с готовностью кивнул.
– Вот ты мне и скажи. Нас, гвардейцев, сюда только на усиление присылают, а ты здесь работаешь постоянно, значит, должен знать процедуры безопасности, применяемые в таких ситуациях.
– Ну… – Я почесал затылок, силясь вспомнить инструктажи. Улучшенная память моментально извлекла из подкорки всю необходимую информацию. – Значит, так. В случае повреждения обшивки штаба или внутреннего возгорания сюда будут вызваны спасательные службы. Кроме этого, в связи с тем, что это может быть теракт, к зданию по тревоге направят бронетранспортеры с жандармами.
– Плохо, – Рубцов помотал головой. – Полицию эти ребята сметут в два счета.
– Именно. – Я продолжил, пролистывая перед мысленным взором документы о безопасности комплекса. – В случае, если полиции будет оказано серьезное сопротивление, сюда вызовут вас.
– Нас?
– Петровскую Гвардию.
– То есть, пока полиция вступит в перестрелку с японцами, пока сообразит, что дело пахнет керосином, пока свяжется с Кронштадтом, пока по тревоге поднимут ударные гравилеты…
– Мы уже будем мертвы. – Я кивнул, подсчитав время и подтвердив мрачные умозаключения моего спутника. – Мы можем попытаться пропустить все эти фазы. У вас ведь должна быть связь со штабом.
– Никак нет. – Гвардеец отрицательно покачал головой и постучал пальцами по дисплею на запястье. – С тех пор, как упали капсулы, рация молчит. Я попытался связаться с базой, как только началась вся эта кутерьма, и вызвать подкрепления, но увы. На всех частотах глухо.
– Есть у меня одно предложение… Скорее даже два. – Я вздохнул.
– Слушаю, – Рубцов вскинул голову.
– Я знаю, кому мы можем «позвонить» и кто будет здесь почти мгновенно. Бойцы невидимого фронта.
– «Голубые мундиры»?
– Да. От штаб-квартиры Третьего Отделения досюда семь минут на гравилете. Три, если им дадут особый коридор. Они…
– Согласен, – перебил меня Рубцов. – Но как нам связаться с ними, если у меня нет сигнала?
Я развернулся и указал на ряд металлических дверей с символикой двуглавого орла, шедших вдоль коридора. Над каждым лифтом горел знак, предупреждающий о пожаре в здании, однако кнопки вызова не были заблокированы системой. Одни из створок пытались закрыться, но натыкались на лежащее между ними тело какого-то офицера.
– Попробуем подняться повыше, – объяснил я.
Со скрежетом двери скоростного лифта разошлись в стороны, открыв нам доступ на верхний уровень Генштаба. Ворвавшийся в кабину ледяной ветер принес с собой привкус морской воды и почти заглушил компьютерный голос, сообщивший, что мы прибыли на сто второй ярус. Выше был только позолоченный шпиль с циклопическим двуглавым орлом на вершине, напичканный электроникой для радиосвязи. Именно поэтому я и надеялся, что здесь нам удастся поймать сигнал и запросить помощь.
Вот только, когда двери открылись, я понял, что нам ничего не светит. Лифт открывался в бездну. Почти весь этаж исчез, от него остался лишь узкий бетонный пятачок с рваными краями, из которых, словно растопыренные пальцы, высовывались пучки арматуры и стальные балки перекрытий. Громада шпиля над нашими головами накренилась и угрожающе поскрипывала на сыром ветру, заметно покачиваясь из стороны в сторону. Но самой главной проблемой оказались трое десантников в белых доспехах, стоявшие здесь и почти синхронно обернувшиеся на звук лифта.
Не успев отреагировать, я получил от Рубцова мощнейший тычок в грудь и отлетел к стене лифта, ударившись спиной. Через то место, где я только что стоял, промчалась визжащая очередь из импульсной винтовки. Лучи впились в стену лифта, оставив глубокие оплавленные следы. Однако все это я успел осознать позже. В этот момент мое внимание было приковано к гвардейцу,
