– Резче, – сказал Сербин, – у нас меньше десяти минут.
– Будет погоня?
– Не знаю. Я успел связаться с ББ и расколол навигатор. Отсчет самоликвидации пошел.
– Наверное, уже сработало оповещение.
– Не сработало, я отключил.
– Многие пострадают…
– Они уже мертвецы. Зачистят всех.
– Идиотский заговор, – сказал я. – Охраны практически не было.
– Большая охрана привлечет внимание. А мы, можно сказать, добровольно и с песнями влезли в западню, – ответил Сербин.
– А ведь именно в силу такого идиотизма заговор мог окончиться удачей, и в итоге…
– И в итоге у нас на троне окажется гриппозный суперклон?
– Господи упаси! Лучше быть с Государем со всеми его сильными и слабыми сторонами, а не под сверхчеловеком без страха и сомнений.
– Хорошо сказал, – ответил Сербин. – Только ты ничего не понял. Они не государя пытаются клонировать, а Антихриста выращивают.
Я действительно не понял, что он имел в виду, но промолчал. Мы уже миновали лесопарк и вышли к дороге. Когда земля вдруг слегка ударила по пяткам, а за спиной глухо ухнуло, никто не обернулся.
В Питере мы расстались. Сербин сказал, что перешлет свой рапорт, как только окажется подальше от столичной суеты и заляжет в безопасном месте. Отдал мне навигатор, позаимствованный у коротышки, предварительно вынув из него память, и сказал, что на один звонок и пару минут разговора времени хватит, а потом засекут и через ББ заблокируют и его. Продиктовал номер, велел повторить, и, не очень понятно бросив: «Ты знаешь, что делать, если органы откажут», растворился в привокзальной толпе.
В пути на меня никто не покушался. Может, потому, что часть дороги я одолел на электричках, а часть – на попутных грузовозах. Не заезжая домой, благополучно добрался в конце рабочего дня до Департамента, поднялся через подземный гараж на грузовом лифте и заклинил дверь в наш сектор, чтобы никто не мешал составлению отчета. И сейчас, время от времени поглядывая с двадцатого этажа на осеннюю Москву, вспоминал шаг за шагом все, что с нами было.
Черновик отчета готов. Хотел сбросить его на наш сервер, но связи, к моему удивлению, не было. Я и не подозревал, что можно отрубить многократно дублированные линии. Зная, что без толку, позвонил в круглосуточную службу поддержки. Ни один навигатор не отвечал. Звонок секретарше Директора Департамента с настольной трубки – тот же результат. Неудивительно, практически сразу, как я оказался в родных пенатах, где-то рядом была задействована глушилка. Но время все же выиграл.
Из окна виден центральный вход. Люди кажутся букашками, а машины – игрушечными. Вот несколько черных и синих игрушек одновременно подъехали к широкой лестнице, а из них высыпали черные точки. Многовато для одного человека. Подстраховка? В Департамент нелегко прорваться, нейтральный статус – это почти экстерриториальность. Пока будут уговаривать, по-хорошему или по-плохому, охрану, снимать блокировку с лифтов и так далее – пройдет немало времени. Если не придумают что-нибудь оригинальное.
Придумали быстро. Грянул звонок пожарной тревоги, женский голос предложил спокойно покинуть здание согласно плану эвакуации. Кого эвакуировать, если в девятом часу вечера здание практически пусто?
Жду. Вдруг заработала внутренняя связь. Беру трубку. Заместитель директора просит срочно спуститься вниз с отчетом. А пожарная тревога? – спрашиваю я.
Он тяжело сопит, предлагает не делать глупостей и гарантирует полную безопасность, объективность и все такое… Обрываю разговор. Теперь ясно, какие органы имел в виду Сербин. У заговорщиков нашлись свои люди и в госбезопасности, и службах порядка. Беру навигатор, считаю до пяти, вздыхаю, набираю въевшийся в память номер и говорю:
– Слово и дело.
Снова подхожу к окну и вижу, что армия верна долгу. Со стороны трех вокзалов над проспектом плывут тяжелые машины десанта, и из них по тросам прямо на головы черным букашкам опускаются зеленые человечки.
Наверное, можно выдохнуть.
Служение продолжается.
Наталья Духина
