Дверь в коридор открывала медленно, миллиметр за миллиметром. Налево пост охраны. Пустой. Логично, охранники – вон, за спиной, свалены в кучу. Надо глянуть направо, но это означает – высунуть голову. Лучше зеркальце! Вынула из подсумка, руки уже не тряслись, и выставила зеркало так, чтобы в нем отражался длинный коридор.
Вроде пусто. И тихо…
Нет, не тихо! Нарастает гул детских голосов! Не ровный и дружный, как обычно, а тревожный, истеричный. Дети спускаются вниз по лестнице!
– Заткнулись, я сказал! А то… – перекрывает шум грубый окрик.
Гул утихает, и лишь один голосок продолжает тонко звенеть… и обрывается жалобным, полным смертельной муки взвизгом.
У Марины темнеет в глазах. Ребенку шею свернули? Тихой сапой поднимается ярость.
Оружие! Она метнулась в подсобку, к убитым – шокер на месте, в кобуре. Убийцам он ни к чему, при них настоящее оружие. А ей сгодится. Переложила шокер к себе в карман.
Легла на пол и снова выставила зеркальце, продолжая наблюдение.
Первым шел громила в черном, за ним толпа испуганных детей – сборная солянка из разных групп, и у всех лбы вымазаны зеленым! Что за карнавал?! Еще один бандит замыкал шествие. Куда эти выродки вели детей?!
Когда колонна прошла мимо, Марина вымахнула пантерой из укрытия, в один прыжок настигла мужика в черном и ткнула шокером в багровую шею. Подрубленным деревом человек свалился на пол. Атаковала она столь быстро, что и сама осознать не успела, чего свершила. Дети как шли парами, так и продолжали идти, не заметив ее геройства, первые уже выходили на улицу. Сзади по-прежнему никого. Вот так же вырубить первого – и бежать всем вместе! Окрыленная, бросилась вдоль колонны.
– Марина Сергеевна! – загомонила обрадованная ребятня.
– Стойте! – тормознула очередную пару, собиравшуюся выйти на улицу. – Кричите, плачьте! – обернулась и заговорщицки подмигнула, заняв позицию прямо за дверью.
– А-а! – заорал Ванька, первый смекнувший, в чем дело. – О-о!
– Что там у вас? – заглянул в проем первый бандит.
И получил шокером в ухо. Сполз на землю, загородив собою проход.
– Серый, ты что? – крикнули с улицы.
Следовало ожидать, как же она не подумала, у центральных ворот тоже бандиты! Отпихнула тело, освобождая створку двери.
– Назад, в здание! – скомандовала ребятам, застывшим у входа.
Во все глаза разглядывая упавшего дядю, дети протиснулись обратно в садик.
Марина захлопнула дверь, вытянула стальной прут задвижки – снаружи теперь не откроют.
В здании оставаться нельзя. На все про все не больше минуты. Бежать через тренерскую! Как же, бежать… дети столпились у бандита, которого она завалила первым. Окаменели, того и гляди заплачут.
– Ребята, это игра такая, «захват заложников», называется. Дядя живой – видите, дышит! Притворяется, игра ведь! Мы же не хотим быть заложниками, верно?! Мы же не боимся, да? Мы убежим!
– Игра? – тоненько протянула Танечка.
– Конечно!
– Вот здорово! – обрадовался Ваня. – Марин Сергевна, а давайте в окно!
– Отличная идея! Проходим, проходим…
По въевшейся в подсознание привычке пересчитывала по головам воспитанников, пока те заходили в тренерскую. Двенадцать! Блокировала проход, просунув древко метлы в ручку двери. Осмотрела в окно окрестность – сектор перед ней чист. Путь свободен – по крайней мере, пятнадцать минут назад был свободен, точно знает: шла этой дорогой. Надо спешить!
– Таня, ты первая. Иван, будешь замыкающим!
Ванька надулся от гордости: в замыкающие берут самых сильных и надежных, объясняла на прошлом занятии тренер.
Марина выпрыгнула в окно и подставила руки.
– Таня, давай!
Споро переловила детей. Сигали в окошко они с удовольствием, подражая друг другу, даже самый маленький мальчик из ясельной группы не побоялся.
– Санек у нас смелый, да? – подсадил Ваня ребенка на подоконник. – Вон как умеет. Раз, два, три! – выпихнул малыша наружу, в подставленные руки тренера. Следом сам выбрался.
