– Помогите… дети! – прохрипела Марина.
– Дети, ночью? – удивился он. – Мухтар говорит, люди вы хорошие. Проходите. Давай-давай, не стесняйся, барышня.
– Позвонить дайте, очень надо!
Кутаясь в шаль, навстречу вышла старуха.
– Батюшки-светы, Макар! Смотри, лбы зеленые! Это ж они, те самые, весь вечер телевизор гундел… Вас вся страна ищет, милые!
Не спрашивая разрешения, она забрала из рук Марины Саню и бережно положила на кровать.
– Деточка… светленький какой, беленький. А тебя как зовут? – обратилась к Ивану. – Погоди, я сейчас молочка, голодный, небось…
Тем временем дед отбросил один мобильник, другой…
– Чудеса, право слово! давненько такого не было, чтобы связь пропадала. Не работает!
– Ох! – схватилась за голову Марина. – Глушат… ищут, значит, в нашем районе. Скоро придут – по анализатору запаха быстро найдут. Что делать-то… что?
Марина покачивалась, растерянно водя глазами по горнице. Взгляд отметил большой телевизор на стене, компьютер допотопной конфигурации… Компьютер!
Кинулась к столу, схватилась за мышку.
– Бесполезно. Интернет пропал за пятнадцать минут до вашего прихода, – спокойно известил дед.
– Мамочки… Бежать надо, срочно. Вань, уходим!
– Цыц! – прикрикнул на нее дед. – Уходят они… Глянь, мальчонки покусанные, да и сама… комары вокруг, не Москва. Сымай, девонька, обувь. Сымай, говорю! Матвеевна, сапоги гостям! Одежду!
Марина подчинилась, скинула кроссовки и обулась в сапоги, хоть и разношенные, но крепкие. Ивану тоже принесли сапоги – пыльные, лет …дцать никто не прикасался. И порванную футболку заставили снять, взамен вручили холщовую куртку размера на два больше.
Жестикулируя, старики шептались друг с другом. Как поняла Марина, обсуждали, куда бежать. Бабка не сразу согласилась с дедом – норовистая. Но согласилась. Обулась в ее кроссовки! что за дела? Но перечить настоящая хозяйка кроссовок не решилась – не до разборок сейчас. И в телевизоре – что про них говорили? – тоже знать хочет, однако не спрашивает: потом, все потом… если оно будет, это «потом».
– С богом! – перекрестился дед. За спиной у него высился рюкзак, в котором разместился укутанный Саня, продолжавший безмятежно спать.
Дом покинули через черный ход, потом огородами. Мухтар бежал рядом с дедом, за ними Марина с Ваней. Завершала процессию бабка в новомодной обувке – бойко семенила, опираясь на палку, к нижнему концу которой был примотана Ванькина кроссовка. Другой же палкой, поменьше, с привязанной рваной детской футболкой, кусты охаживала.
– Следы оставляем, чтобы твои приятели, случаем, с пути не сбились, – пояснила на вопросительный взгляд Марины. У девушки вытянулось лицо – не поняла юмора.
У ручья разделились: Матвеевна с Мухтаром продолжили путь по тропинке, остальные вошли в ручей и побрели по течению в противоположную сторону. Дед посыпал за собой перцу – тогда только Марина осознала: бабка тянула ложный след!
Занимался рассвет, когда беглецы вышли из леса.
Перед ними простирался невысокий холм, на вершине сияла куполами церковь.
– А вот теперь – ходу, милые, ходу! В церкви спрячемся. Там благовония, по запаху не найдут, кельи, подвалы. Связь, опять же, попробуем с колокольни. Живее, молодежь! Не отставать! – ободрил уставших путников дед. Сыпанул взад остатками перца и ринулся напрямик через поле, засеянное пшеницей.
Ваня шагал с трудом, опираясь на руку Марины Сергеевны. Приобняв мальца, она не давала ему упасть, когда он спотыкался. А дед учесал вперед, только его и видели. Правильно, хоть Саню спасет! – одобрительно проводила его взглядом Марина. Голова раскалывалась. Неужели сотрясение мозга? Сдувается ее хваленая тренированность, словно проткнутый шарик. Где спасатели, военные, полиция – хоть кто-нибудь! Где-где… Откуда им знать, если сигналы глохнут! Почему дед повел в сторону от деревни – ясно: не хотел подставлять местных детишек. И правильно – идет охота на детей. А церковь прямо-таки золотом горит… красиво. И будто тянет к себе розовыми лучами, тянет… мысли скачут… в полубреду… что кони по асфальту, цок-цок. Причем тут асфальт?
Подняла глаза – навстречу, от церкви, бежали люди. Подхватили их с Ваней под руки, потянули. Может, пронесет? Господи, если ты есть, помоги, спаси детей. Уверовать она не уверует, прагматик по жизни, но… что но? Голова кружилась, перед глазами
