не потрошили. Для ловких пальцев жалкий шнурок – не помеха. Правда, эти шельмецы обычно кошель с пояса срезают, не мудрствуя, но везде есть свои таланты. Лорд Мак-Лайон черкнул еще пару строк и поднял голову:
– Хорошо, продолжим. Кому пришла в голову затея с мерзлыми бочонками?
– Олафу, – без запинки отозвался ярл. – Он это дело страсть как любит, особенно в подпитии. Ну и мы с Ингольфом не без греха, все ж веселье…
– То есть это было в порядке вещей? Но как же запрет на оружие?
– Запреты запретами, – буркнул Гуннар, – а поди поспорь с конунгом. Хотя, если по мне, так привычные все уже были. Да и не чужие люди за топоры взялись, конунг с ярлами!
«Что позволено Юпитеру, не позволено быку? Прелестно. А если бы кто-то из этой троицы своего же задел бы? Не суйся под ноги и сам виноват, так, что ли?» Ивар философски качнул головой и, помедлив, задал следующий вопрос:
– Топоры для игрищ вынимали тоже вы?
– Я. И сундук после – запер!
– Очень хорошо. Не помните, какой это по счету был сундук от входа?
– Первый и был. Чужое железо в руку не ляжет, а оружие мы все трое вместе с Эйнаром снимали, как приехали. Но сундук я запер, Одином клянусь! И больше не открывал!
– Разве? А как же просьба конунга – принести Эйнару топор? Я слышал ее своими ушами.
Ярл глубоко задумался. Нахмурил кустистые брови, пошевелил губами и, просияв, вскинул голову:
– Было! Да только я не то что секиру достать – я и сундук открыть не успел. Увидал, что Эйнар не в себе, вынул ключ – и амба! А то с этого дурня бы сталось…
Рука Ивара, выводящая пером очередное слово, замерла. Советник поднял голову:
– «Вынул ключ»?
– Ну да! Олаф крикнул – тащи, мол, я в замок ключ и вставил. А потом думаю – да ведь Эйнар весь день ходил как туча грозовая. Мало ли что ему в голову стукнуть может, с оружием-то в руках?.. Ну и вынул ключ от греха.
Лорд чертыхнулся про себя. Пример мыслительной деятельности своего собеседника он имел возможность наблюдать буквально только что. И скоростью сей процесс не отличался. Нет, Гуннар отнюдь не дурак. Подойди к нему Эйнар с просьбой выдать секиру, ярл отказал бы без промедления, только лишь взглянув ему в глаза. Но сэконунг находился в другом конце огромной комнаты! И от Гуннара его отделяла целая толпа!..
Гуннар бросил на мрачного лорда насмешливый взгляд.
– Ты за дурня-то меня не держи, – сказал он. – Думаешь, не вижу, что у тебя на уме? Небось решил, что, пока я на Эйнара пялился, кто-нибудь возьми да и вынь кинжал, а?
– Пока я ничего не утверждаю.
– Но уже уверен, что тюфяка Гуннара вокруг пальца обвели, – хмыкнул тот. – Только зря. Не мог никто ничего вынуть!
– Право же, ярл…
– Не мог! – повысил голос Гуннар. – Раз – потому что ключа я в замке не поворачивал. Два – потому как рукой на крышку опирался. Ты вес-то мой прикинь, лорд…
Ивар прикинул. И вынужден был признать свое полнейшее поражение – если все обстояло именно так, у похитителя не было ни единого шанса.
– Ну хорошо, – сказал наконец советник, черкнув острием пера по бумаге. – Убедили. У вас, вижу, отменная память. Не скажете ли, в таком случае, находился ли кто-нибудь еще рядом с вами (и с сундуками!) в тот момент?
– Да вроде никого…
– А точнее?
Громила в очередной раз насупил брови, прищурился, помолчал – и поднял на собеседника бесхитростный взгляд:
– Тира рядом крутилась. Все за рукав меня дергала. Ей эта забава с бочонками никогда не нравилась. Мы начать еще не успели, как она за меня принялась-то… Хорошо, у Олафа в семье женщин всего ничего, одна Астрид, просила мою помочь с гостями. Иначе с Тиры бы сталось и Олафа за бороду взять! Вот в прошлый раз… нет, в позапрошлый – едва мы о бочонках да топорах заикнулись, она такой шум подняла, что просто стыд, да и только. К сундукам так и не дала подойти. Ни мне, ни конунгу. И сейчас бы не дала, да недосуг было.
Ивар подумал, что женщины иногда куда храбрее, чем кажутся. И, чувствуя некоторую неловкость, все-таки поинтересовался:
