– Да не сказал бы. На крыльце постоял, глотнул воздуху свежего – и назад. Даже озябнуть не успел.
– А вернулся ты до того, как Ингольф урезонил Эйнара, или уже после?
Рагнар задумался. И после некоторого молчания уверенно сказал:
– До. Как раз Ингольф чашу свою велел принести, чтобы с зятем выпить! Я подумал, что наши все там, и мне тоже стоит…
– Погоди, не так быстро, – перебил его лорд Мак-Лайон. – Сундуки с оружием стояли на входе. Ты миновал их дважды: когда выходил и когда возвращался. Не заметил ли ты кого-нибудь, кто терся бы там поблизости?
Норманн снова задумался. И размышлял в этот раз куда дольше.
– Народу толпилось много, – в конце концов сказал он. – Ребята новые бочонки с мороза вносили, слуги бегали туда-сюда… Чужаков не припомню. Гуннара видел у сундуков. Он с женой ругался. Тира ему за пьянство пеняла да за оружие на пиру – я слышал, когда выходил. А когда вернулся, их обоих уж там не было.
– А кого-нибудь другого?
– Никого, – пожал плечами Рагнар. – Вообще.
– И все сундуки были закрыты?
– Да.
– Гхм. – Лорд выстукивал пальцами по столу. – Закрыты, и никого?.. Но у дверей ведь, насколько я помню, была целая толпа дружинников!
– Была да сплыла, – отозвался Рагнар. – Эйнар с отцом драку затеяли, Гуннар туда же поспешил, Ингольф следом. А бойцам чего без дела толкаться? Тоже к столам двинулись. Я когда вошел, только спины и увидал. Ну, и голос Рыжего услышал – заторопился… Помню, еще Ларса нагнал у перегородки, спросил – чего, мол, не идешь?
– То есть он стоял, а не двигался к столу? – уточнил Ивар.
– Стоял. Сказал, что неохота в дрязги мешаться. Хотя Ингольф к тому времени уж с бараном-то нашим совладал, кажется.
– Значит, – перо быстро заскользило по бумаге, – ты поравнялся с Ларсом у перегородки, обогнал его и заспешил к высокому столу?
– Да. Что было дальше – я уже рассказывал. Увидел отца с разбитым лицом, Эйнара, Хейдрун – всю зареванную. Ну и увел ее танцевать.
Лорд Мак-Лайон кивнул:
– Помню. С этого момента и до того, как было решено сворачивать праздник, все происходило на моих глазах. Зато после проводов молодых я уже обратно не возвращался. А ты вернулся, вместе с родней и гостями. Что ты делал после этого? Что делали остальные? И – снова повторюсь – не заметил ли ты кого-нибудь возле сундуков с оружием? Хотя, конечно, там наверняка никого не было…
– Почему не было? Был. Скальд этот, один из тех, что Рыжий с собой привез. Дрых прямо на сундуке, у самых дверей, весь в слюнях.
– Скальд? – встрепенулся Ивар, не веря своему счастью. – Из свиты Ингольфа? Который?
– Да тощий такой. В летах. Может, ты видел – он вначале у нашего стола ошивался со своими песнями. А после, видать, нажрался да уснул, где пришлось.
– На сундуке? – дотошно переспросил советник. – Не помнишь, на котором по счету?
– То ли на первом, то ли на втором, – Рагнар развел руками. – Уж точнее не скажу, извини. Но одно точно знаю – утром, когда Астрид меня растолкала, скальд все еще был там. Можешь у Харальда спросить – он его самолично согнал сразу, как проснулся. Харальду, знаешь, с утра лучше под руку не попадаться!
«Да уж знаю, – подумал Ивар. – Причем не только с утра». И сказал:
– Со скальдом ясно. Спасибо. Но вернемся к первому вопросу: что вы делали по возвращении в дом?
– Возвратились за стол. Гости уже почти все по лежанкам расползлись, только родня на ногах оставалась. Харальд дрых, понятно. Тира с Астрид завалились спать почти сразу, как вошли. Я подумал – да и тоже на боковую, все равно отец с ярлами узким кругом посидеть хотели… Лег да уснул.
– И проспал до самого утра?
– Ну да. Сон у меня крепкий!
– Но ведь твою супругу разбудили среди ночи, – напомнил лорд, – и увели к Хейдрун. Неужели ты ничего не услышал?
– С мое бы ты выпил да поплясал! Я б, знаешь, и до полудня продрых, кабы не… – норманн умолк, не закончив фразы. Судя по всему, он говорил чистую правду.
