Ивар с сожалением отодвинул от себя исписанный лист:
– Что ж, могу понять. Тогда последний вопрос: как, по-твоему, Эйнар мог убить Хейдрун?
– Нет!
– А кто мог бы?
– Не знаю, – хмуро отозвался тот, поднимаясь. У него вновь ощутимо испортилось настроение. – Но одно знаю точно – кем бы он ни был, он за это ответит.
Глава Тайной службы кивнул. И, провожая взглядом широкую спину норманна, вдруг позвал:
– Рагнар!
– А? – уже открывая дверь, обернулся тот.
– Что случилось с женой твоего старшего брата?
Норманн на мгновение замер. Он и бровью не повел, услышав вопрос, но лорд готов был поклясться на Библии, что в смешливых глазах Рагнара явственно промелькнуло то самое, уже знакомое выражение затаенной тревоги. Которое, впрочем, тут же исчезло.
– Умерла в родах, – равнодушно сказал сын конунга. Потом дернул на себя ручку и шагнул через порог, поспешно прикрыв дверь за спиной. Даже слишком поспешно – для человека, которому нечего было скрывать.
Руководствуясь принципом «от старшего – к младшему», следующей Ивар вызвал Тиру. Вероятно, опрос женской половины родственников стоило бы начать с супруги Ингольфа Рыжего, но советник, поколебавшись, оставил ее на потом.
Жена ярла Гуннара была женщина мягкосердечная, и смерть Хейдрун стала для нее большим потрясением.
– Поймите, сударь, – говорила она, сгорбившись на неудобном табурете и вертя в пальцах платок, – у меня ведь тоже дочка… На пару весен всего лишь постарше Хейдрун! И тоже невеста, за Бьорна просватана. Свадьбу играть в феврале хотели, а теперь мне об этом и помыслить-то страшно!..
Лорд чуть приподнял брови:
– Вы имеете сомнения относительно своего будущего зятя?
– Я? Ох, нет, ну конечно же нет! – воскликнула женщина, испуганно вскинув на него опухшие от слез глаза. – Что вы! Бьорн уж сколько лет Гуннару служит, он нам так предан и любит Дагмар. Просто я все время думаю о бедняжке Хейдрун – о том, что она… что ее…
– Ну-ну, – успокаивающе проворковал королевский советник. Поднялся из-за стола, налил в кружку воды и протянул всхлипывающей Тире.
Та с благодарностью сделала несколько глотков и жалко улыбнулась:
– Простите, сударь. Я сама не своя с той ночи. Обещала Гуннару, что сдержусь, и сызнова в рев ударилась.
– Я хотел задать вам несколько вопросов, госпожа. – Ивар с сомнением посмотрел на ее заплаканное лицо и добавил: – Но если вы пока не готовы снова вспоминать все это, я пойму. Можно отложить.
Женщина решительно замотала головой:
– И думать бросьте! Если я могу чем-то помочь, если это важно…
Все еще дрожащей рукой она поднесла к губам кружку, сделала большой глоток и кое-как совладала с собой.
– Спрашивайте меня обо всем, сударь, – твердо сказала она. – Я готова.
Ивар благодарно склонил голову и присел на угол стола.
– Вы недавно упомянули, что ваша дочь помолвлена со старшим дружинником ярла Гуннара. И это хорошая партия, как я думаю. Мысль о скорой свадьбе приводит вас в ужас вовсе не из-за Бьорна, вы знакомы с ним много лет и уверены в нем… Но Эйнара вы знаете не хуже. Как по-вашему, он мог быть виновным в смерти жены?
– Конечно нет!
– Вы уверены?
– Лорд Мак-Лайон! – Круглые глаза Тиры возмущенно сверкнули. – Да вы, верно, бредите? Никогда бы Эйнар не поднял руку на женщину, и никто меня не переубедит! А уж ткнуть ножом? Нет, нет и еще раз нет! Хоть что вы со мною делайте, я в такое не поверю!
– Рад слышать, – улыбнулся он. – Не сердитесь, госпожа, я всем задаю этот вопрос.
– Зачем? Неужели кто-то…
– О нет. Все, с кем я разговаривал, не сомневаются, что сэконунг тут ни при чем.
Тира успокоенно притихла. Расправила смятый платок, нахмурила брови и покачала головой. Лорд Мак-Лайон чуть подался
