сжег. А даже если б сохранил и предъявил – кто бы смог поручиться, что я сам же его не состряпал? Бумага все стерпит… Так что увы, господа. Вам придется поверить мне на слово.
– С какой это стати? – неприязненно бухнул Харальд.
– А с какой стати мне врать? – вопросом на вопрос ответил Ивар. – Я от этого ничего не выиграю. Понимаю ваши сомнения, но давайте все-таки допустим, что все сказанное мною – правда и у Сигвальда мачт вдвое больше. Почему же тогда он привел к Ярену только половину флота? С тридцатью кораблями Железное Брюхо взял бы побережье без особых потерь. И даже тот откуп, что он назначил, было бы мелко видно… Но нет. Он берет с собой полтора десятка, высаживается в районе прибрежной полосы – и ни вперед, ни назад. Он дает ярлу Фолькунгу срок, чтобы собрать деньги, – и тем самым уменьшает собственные шансы на взятие Ярена. Время играет против него, а он стоит и ждет. Вопрос только, чего именно?
– Так золота же!
– Очень сомневаюсь.
– Так, – мрачно сказал Гуннар. – Хватит рассуждений. Харальд, остынь. А ты, Мак-Лайон, говори, не финти! Что еще твой дятел на хвосте принес?
– Ничего, – ответил Ивар. – В том-то и трудность.
– Ну так с какого перепугу ты бучу поднял? Тридцать кораблей у этого пса?.. Пускай! Больше Олафу славы выйдет!
Полуопущенные веки рыжего ярла слегка дрогнули.
– Ярен, – медленно проговорил он. – Юго-восточное побережье. Граница. Сигвальду негде взять лишний корабль, а у него их три десятка. Значит, не брал. Значит, дали?
Ивар нахмурился:
– Вы думаете…
– Рука руку моет. Чего еще от данов ждать?
Сыновья конунга недоуменно переглянулись, но голос подать не осмелился ни один. Только Гуннар, не выносящий намеков, вскинул кудлатую голову.
– Даны? – хрипло переспросил он. – Да ты рехнулся, Ингольф!
– Это как посмотреть…
– Да хоть все глаза выгляди! – сжал кулаки ярл. – Последняя собака знает, что Сигвальд от своего конунга едва ноги унес! Железное Брюхо ведь на сестре его женат был, которую и порешил собственными руками, с родными сыновьями вместе… И после этого, хочешь сказать, конунг Сигвальду флотом помог? Такие обиды смываются кровью!
– Верно, – вклинился лорд. – Кровью или изгнанием. Да только вергельд[26] еще никто не отменял. Голова конунга Олафа – хороший откуп, не находите?
Гуннар поперхнулся очередной гневной фразой. Эйнар привстал на лежанке:
– Ловушка?
Ярл Ингольф, морща лоб, неопределенно качнул головой. Старший сын конунга сдвинул брови:
– Но что ж тогда наши соглядатаи молчат?
– И то верно, – подхватил средний. – Да прости датский конунг Железное Брюхо, приветь его в собственном доме – враз бы по всему северу разнеслось!
– Уверен? – с сомнением переспросил младший. – Даны ведь тоже не дураки. Могли только ближние знать…
Рыжий ярл поднял руку, призывая к тишине.
– Отчего соглядатаи молчат, выяснить надо, – сказал он, – да только как бы не опоздать. Лучше впустую три дня грести, чем погребальную ладью готовить.
– Хочешь догнать отца? – подался вперед Рагнар. – Так ведь почти двое суток прошло. Не проще ли тогда голубя отослать, чтобы конунга на побережье задержали? Он все равно по берегу идет.
Рыжий кивнул:
– Отошлем. Но Олафа попробуй задержи. Лучше вдогон. Не перехватим, так хоть защиту усилим…
Молчавший доселе Гуннар пытливо взглянул на соратника:
– Думаешь, стоит? А ежели он, – пренебрежительный кивок в сторону лорда Мак-Лайона, – на пустом месте панику развел?
– Если так – ответит, – равнодушно сказал Ингольф. – Только вот как бы нам с тобой раньше отвечать не пришлось. Железное Брюхо под стать своему конунгу. Могли и договориться.
Могучий ярл с сомнением покачал головой, но спорить больше не стал. Прикинул что-то в уме, поднял голову:
