смерти Хейдрун? Никакого! А просто так не убивают.
– Вам еще налить, госпожа? – вклинился в ее размышления голос Тихони.
Нэрис заглянула в свою чашу – надо же, сама не заметила, как выпила все до донышка! – и покачала головой:
– Спасибо. Наверное, хватит… Как думаешь, Ульф, мне обязательно здесь оставаться? Ивар, наверное, еще не скоро закончит.
– Заскучали? – по-своему понял Тихоня. – Понимаю, не праздник, чай. Ну, попрощайтесь с хозяйкой, да и пойдемте тогда! Я уж сам осоловел от духоты.
«Скорее, от пива», – подумала Нэрис. И, поднявшись было, заколебалась:
– А Ивар? Творимир же до сих пор не вернулся. Ты уйдешь – кто останется?
– Лорд Мак-Лайон о себе и сам позаботиться может, – пожал плечами норманн. – В край Жилу попрошу – все одно дружина со скуки бесится. Пойти сказать?
– Пойди. А я пока к Астрид. Встретимся у задней двери. Мне там… ну, надо! Прогуляться кое-куда.
Тихоня понимающе кивнул и, чтобы не смущать хозяйку, заторопился к дальнему очагу, вокруг которого сидела дружина сэконунга. Нэрис направилась в противоположную сторону. Она, конечно, не сомневалась, что Астрид до нее нет никакого дела, но вежливость есть вежливость. Их, если что, вообще сюда не звали… Обогнув стол, леди неуверенно приблизилась к невестке конунга и сказала:
– Мы уже собираемся… Госпожа Тира уехала, может, вам помочь чем-нибудь?
– Помочь? – отрешенно переспросила Астрид. И, подняв задумчивый взгляд на гостью, словно очнулась. – О нет, благодарю. С тремя столами я как-нибудь управлюсь. Лорд Мак-Лайон с вами не уходит?
– Нет. Возможно, позже… – Нэрис почувствовала себя неловко. – Простите, что явились незваными. Я понимаю, на тризне не место чужим людям.
Северянка невесело улыбнулась.
– Пустяки, – сказала она. – Чужих здесь и так предостаточно.
– Простите?..
Астрид улыбнулась снова – на этот раз учтиво и располагающе, как подобает хорошей хозяйке. И поднялась:
– Не обращайте внимания, леди Мак-Лайон. У меня был не самый лучший день. Жаль, что покидаете нас так рано. Вас проводить?
– Не нужно, спасибо. – Нэрис склонила голову в вежливом поклоне и, уже сделав шаг к задней двери, вдруг обернулась. – Астрид!
– Да?
– Не грустите так. Он обязательно вернется.
Тонкие губы женщины дрогнули, но она не произнесла ни слова. Только чуть склонила голову, словно благодаря за участие. Искренне, нет ли – этого Нэрис так и не поняла.
Погода стояла морозная и тихая. Ветер к ночи совсем улегся. Нэрис, приостановившись, подняла лицо к расцвеченному звездами небу. Яркие, холодные, они вились хороводом светлячков вокруг неполной луны, одновременно такие далекие – и такие крупные, что, казалось, можно было дотянуться рукой.
– Как алмазы сияют, – вырвалось у леди. – В жизни не видела такой красоты! Постоим немного, ладно, Ульф? Это ведь ничего?
Тихоня польщенно заулыбался.
– Ничего, – согласился он. – Дивный вечер! Только б погода сызнова не испортилась.
Нэрис кивнула. Такое небо грех за облаками прятать. «А уж метели нам и вовсе не надо, – подумала она. – Как бы там Ивар носом ни крутил, а легенды на пустом месте не рождаются». Леди поежилась было, вспомнив о псах, но подумала – и мысленно махнула на все рукой. Тихоня прав, вечер чудесный. Зачем его портить?
– Мы так редко поднимаем голову, – завороженно прошептала она, глядя на звезды, – так редко смотрим куда-то выше своего роста… Почему? Ведь там, над нами, целый мир! Совсем другой!
– Оттого и не поднимаем, – тихо сказал Ульф. – Чтобы свой дырой не показался. Там только сияние. А здесь?
– И здесь есть, – подумав, отозвалась Нэрис. – Если приглядеться хорошенько… Какая яркая звезда! Я слышала, как Гуннар называл ее Тележной. Интересно – почему?
Ульф тоже взглянул на небо и прищурился.
