приходится…
– Нанимателей в общей зале дымом да вонью травить? – закончил за него Ивар. – Пока ты тут милуешься? А и правда, подумаешь – лорд! Небось обождет, не рассыплется?
– Ваше сиятельство, да я ведь не то хотел…
– Оборзели! – рявкнул королевский советник, грохнув кулаком по столу. – Мне что, каждый год по всем по вам с проверками таскаться? Или под дверью вместе с забулдыгами ждать, пока очередь моя подойдет? Так ведь у короны таких, как ты, закрома полные! И вернуть тебя, откуда взяли, нам труда не составит! Еще одно клеймо захотел, Химиш?
– Ваше… – затрясся незадачливый ловелас, смертельно бледнея, но суровый работодатель не дал ему закончить. Откинулся на стуле, бросил в рот кружок кровяной колбасы и, сменив гнев на милость, сухо констатировал:
– Первое предупреждение. Второго не будет. Уяснил?
– Д-да!..
– Молодец. Плесни мне вина, что ли.
– Это мы сию секундочку! – засуетился ветреный супруг Алисы, украдкой вытирая со лба холодный пот. Главу Тайной службы он знал давно и цену его слова – тоже. Загреметь обратно на галеры, пусть даже старшим надсмотрщиком, Химишу хотелось меньше всего в жизни. Как и менять нанимателя на хозяина, а свободу – на рабство. Он вспомнил о полузатертом клейме на груди, под рубахой, и дрогнувшим голосом повторил:
– Виноват, ваше сиятельство! Ей-богу, бес попутал! Вдругорядь не повторится. Да вы кушайте, кушайте! Мы ж не без понятия…
Глава 11
Олаф Длиннобородый последние годы тяготел к христианству. Причем настолько, что даже крестился сам. Многочисленные миссионеры, наводнившие Берген, вовсю пользовались благосклонностью конунга, обращая давших слабину норманнов в свою веру. Справедливости ради надо сказать, что подобных «отступников», променявших Вальгаллу на Царствие Небесное, пока было не очень много. Зажиточные бонды, хёвдинги и правящая верхушка держались своих богов и гневить их не спешили. Олафа, впрочем, тоже не осуждали – как говорится, лишний бог никогда не помешает!.. К тому же конунг на сподвижников не давил, мудро предпочитая служить наглядным примером, и детям своим предоставил полную свободу выбора. Харальд с Эйнаром чтили Одина, а вот Рагнар год назад пошел по стопам батюшки и крестился. Ярлы смотрели на все это сквозь пальцы, продолжая отправлять языческие обряды и время от времени лениво поругивая чересчур рьяных проповедников христианства. До каких-то серьезных стычек дело не доходило: норманны, уверенные в своей правоте, никогда никому ничего не доказывали. Либо смеялись, либо били, а чаще всего попросту не замечали несогласных. Религиозные войны были не в их характере… Вот и сейчас на торжественном свадебном обряде кого только не было! Ивар, стоя в толпе гостей, окруживших святилище, про себя усмехнулся. Сам он был католиком, зевающий неподалеку Гуннар – язычником, а небольшая делегация особо уважаемых торговцев из Константинополя, расположившаяся чуть поодаль, вообще исповедовала православие. И всех все устраивало.
Ну, то есть почти всех.
– Надеюсь, Эйнар жрецу бубен на голову не наденет, – тихо обронил лорд Мак-Лайон.
Нэрис, стоявшая рядом, округлила глаза:
– Ивар!..
– А что? С него бы сталось… Заканчивали они бы все это скорее. Как бы чего не вышло. Еще и народу, как на грех, – словно весь Берген сбежался!
– У норманнов так принято. А насчет Эйнара ты не волнуйся – он, конечно, зол как сто чертей, но скандал в святилище устраивать не будет. Да и смирился уже, он мне сам сказал еще утром. Протрезвиться, правда, до конца так и не успел…
– Слава богу, – высказался королевский советник, глядя на мрачную физиономию сэконунга. – Похмелье еще никому настроения не добавляло. А так, глядишь, винные пары хоть немного да сгладят ситуацию. Главное, чтоб он до конца церемонии дотерпел.
– У северян брачные обряды недлинные. – Нэрис приподнялась на цыпочки. – Они сватаются дольше, чем женятся. Совсем недолго осталось, вон уж старейшина кольцо из огня вынимать ловчится.
– Откуда? – моргнул несведущий в подобных тонкостях супруг. – Он новобрачным что, пальцы сжечь хочет?
– Да нет! Это не обручальное, у норманнов они вообще так, постольку поскольку…
Ивар вздернул бровь, но промолчал. В языческих обрядах он не разбирался. Да и по части христианских традиций был в общем- то тоже не пример для подражания. Кеннет Мак-Альпин, посмеиваясь, называл воспитанника «крещеным безбожником» – что, положа руку на сердце, было не так уж далеко от истины.
