собачьих стай хватает. Эх и барбекю делали. — Девушка мечтательно прищурилась.
— Ну, мясо жарить в этот раз не будем, хватит вареного и бульона. — Я снова ткнул в шмат мяса ножом, а потом срезал тонкую полоску и попробовал прожевать. — Годится. Давайте, мойте руки и садитесь к столу. А потом — баиньки. — Я душераздирающе зевнул. Устали все-таки, переход совершенно не маленький.
Мы задержались на этом месте до следующего утра. Ну а что, место удобное и для обороны, и просто для отдыха.
Девушки постепенно осваивались, с интересом смотрели на белок, прыгающих по стволам, визжали от атаки ястреба на зазевавшуюся зверушку, поили лошадей теплой водой, кормили их овсом с рук, повизгивая от новых ощущений.
Хоть и очень хотелось выехать пораньше, но толку особого не было, зимний день короток. Именно потому решили задержаться и выехать спозаранку.
Я в свободное время лежал в санях, переговариваясь с Верой. Или с Федькой, того жутко интересовало, каких девок мы везем. Кобелина местного разлива. Ехал бы с нами, сам бы поглядел. Во время дежурства наблюдал за рекой и глазами, и со спутника.
Впрочем, наши оппоненты до сих пор сидели на поляне, ожидая нас днем. Я даже пару наблюдателей засек, точнее, их секреты. Курят как паровозы, со спутника видать.
Ну а очень ранним утром мы все встали, растолкали сладко спящих девушек, закутавшихся в одеяла, подождали, пока они умоются и сделают свои дела за кустиками, накормили их завтраком и усадили в сани.
— Wagons go!!! — протяжно закричал Семен, встав на облучке и щелкнув вожжами. — Йи-и-и-ха!
— Позер! — фыркнула Полина, но при этом стрельнула глазами в возничего.
— Ну да, мы такие, — усмехнулся я, устраиваясь поудобнее в санях. Надо покемарить, тем более что ночью почти полторы смены отдежурил. Возницам надо отдыхать, потому мы их не трогаем. А дел хватает, тем же лошадям воды нагреть. Точнее, просто кипятили воду и разбавляли набранной из Великой до тепленькой. Это нас специально Сохатый заставил. Пришлось повозиться. Лошадей много, а они воду хлещут как насосы. Хорошо что жестяных ведер с запасом, по паре на каждых санях.
Мы вообще основательно приготовились. На каждые сани два топора, двуручная пила, ведра, медный луженый котел. С другой стороны, это все вместе чуть больше полутора пудов набирает.
Ехали спокойно, неторопливо. Я совершенно успокоился было, потому что и картинка из космоса показывала лагерь бандюков, совершенно не собирающихся пока куда-либо торопиться. Видимо, до сих пор нас ждут. От девушек идет спокойная, любопытная волна. Никакой агрессии, по крайней мере, в наших санях. Да и остальные переселенки особо не беспокоятся. Переговариваются, пересмеиваются.
Так продолжалось до тех пор, пока Полина не поправила выбившийся из-под капюшона локон. Одной рукой, свободной. Без пут.
— Это еще что? — Я привстал, сузившимися глазами глядя на усмехающуюся Морозову.
— Ой, да ладно, офицер. Ну развязалось. Мы же не виноваты, что у вас такие веревки, сами развязываются. Правда, девочки? — Полина повернулась к остальным переселенкам. — Да ты не переживай, командир, мы никуда не убежим и ничего не будем делать плохого.
Китаянки засмеялись, а Кетлин виновато улыбнулась.
— Вы когда развязались? — спросил я, сдерживая раздражение. Пока не стоит нагнетать, девки, похоже, просто зубки показали.
— Да они сегодня сами распутались, Матвей. Мы нечаянно… — протянула Кетлин, протянув мне конопляную веревочку. — Я потянула, а она распуталась. Ну а остальные девчонки вслед за мной. Не злись, мы ничего делать не будем, можешь нас снова связать.
— Да, офицер. Если тебе так спокойнее будет, то вяжи. Нет, меня пусть Семен свяжет, понежнее. — Полина засмеялась, а Семен густо покраснел, аж щетина задымилась.
Так, надо заканчивать с этим произволом.
— Дайте слово, что не будете предпринимать попыток сделать глупость вроде побега или чего-нибудь похожего. — Я спрыгнул с саней и пошел рядом. — Тогда мы вас вязать не будем. Учтите, девочки. Я эмпат. И ложь сразу уловлю.
— Клянусь! — радостно улыбнулась Кетлин. — Я не хочу неприятностей.
— Клянусь! Мне нравится свобода, — хмыкнула Морозова.
Китаянки повторили примерно тоже самое, фальши ни я, ни Герда не учуяли.
— Ладно, сидите. А я пойду, проверю остальных. — И я направился к приближающимся саням Сохатого.
— Что стряслось, Матвей? — поинтересовался он, хрустя при этом крохотными сухариками. Мы их пару мешков в Медвежьем
