хмыкнула. Взяла пару бутылок с местным пойлом (которого было весьма немало), понюхала, плеснула немножко на огонь, радостно вспыхнувший от такого подношения.
Подошла к висящим керосиновым лампам, осторожно их осмотрела. Вообще, насколько я обратил внимание, Шейла к открытому огню относится с большой опаской.
— Так, Матвей. Я ничего не понимаю в этих допотопных системах освещения. Их можно переместить сюда? — девушка указала на крючья, вбитые в потолок над столом. — И насколько хватит горючей жидкости?
— Ну, в лампах керосина хватит часа на четыре, не меньше. А перевесить, сейчас перевешу. — Я, опираясь на здоровенную дубинку вместо костыля, занялся освещением.
А Шейла после этого выскребла стол ножом, смыла его горячей водой и поставила рядом с большим котлом мой маленький медный котелок, в кипяток которого бросила сверкнувшие заточенной сталью медицинские инструменты.
В душе у меня родилось подозрение, что сейчас мне немало достанется. Что и подтвердила девушка, налившая в здоровую кружку немалую дозу вискаря.
— Пей. Ты же абордажник, крутой парень. Пей залпом. И укладывайся на стол, только сначала разденься. — Шел сняла со стены широкий ремень-патронташ, сложила его пополам и показала мне. — И это в зубы зажмешь. Ясно, офицер?
— Так, стоп. — Я отставил кружку и поглядел на девушку. — Шел, моя задница малость подождет. Сейчас ты натаскаешь сюда побольше поленьев, проверишь запас продуктов, может, несколько льдин стоит перетащить к двери. Лопату занеси в дом, а то потом не найдем. Скоро начнется такое, что мало не покажется. Тогда можно и мной заняться.
— М-да. — Шейла с усмешкой поглядела на меня. — Чем бы ни заняться, лишь бы не даться мне в руки? Не бойся, офицер, я тебя не слишком больно заштопаю. И ничего лишнего не отрежу.
— Верю. — Я, опершись на ее плечо, встал, подобрав костыль и подняв свою винтовку. — Ты пока делай, что я сказал, а я тебя прикрою, постою снаружи. И не возражай! Слава богу, нас никто не сожрал или не пристрелил по дороге сюда. Тут не только медведи бывают. Тут и волки немаленькие, и кошки здоровенные. Так что подстрахую.
Меня здорово шатнуло при первом же шаге, но я все-таки вышел на улицу и честно прикрывал девушку, прислонившись спиной к зимовью и стоя, как соседские гуси, на одной ноге.
Шейла как пчелка носилась мимо, перетаскивая дрова к зимовью и в само зимовье. Девушка перенесла пяток нарезанных льдин к стене неподалеку от меня. Поглядела на меня, покачала головой и полезла на площадку лабаза.
— Ох! Тут такое! — раздался с верхотуры ее удивленный возглас. Кстати, быстро она оклемалась, я думал, что пару дней сипеть будет.
— Чего там? — Я задрал голову и попытался разглядеть что-то в темноте хранилища. Но не очень вышло. Нет, даже улучшившееся зрение не позволяло перешагнуть разницу освещений.
Но Шейла вышла из низкой двери, держа в руках охапки шкурок.
— Матвей, это же бесценно. Натуральные меха — они же состояние стоят! — Девушка была совершенно обескуражена. — Для чего эти дебилы бросили это богатство и бросились ловить какого-то неудачника?
— Ну, не факт, что тот переселенец неудачник, — хмыкнул я, глядя на ласкающую какую-то шкурку девушку. — А пушнина здесь не больно дорогая. Скорее даже дешевая. Ты лучше погляди, есть ли что-либо из продуктов?
— Сейчас, тут еще одно отделение, внутри. — Шейла скрылась внутри. Какое-то время молчала и крикнула оттуда: — Есть! Мясо и рыба, мороженые. Брать?
— Бери. Отварим и присолим, положим поближе к окнам — сохранится несколько дней. — Я поглядел на запад, где уже появились темные облака. — И торопись, буря близко.
— Хорошо! — На землю брякнулись несколько рыбин и пара хороших кусков мяса, после чего Шейла тщательно закрыла лабаз и ловко спустилась по приколоченным к стволу перекладинам. Нет, классная девка, слов нет.
Зайдя в зимовье, я покачал жестяную канистру с керосином. Основательно, еще литров десять-двенадцать точно есть.
— Так. — Шейла свалила мясо и рыбу на расстеленную мешковину около двери и тщательно завернула. — Пусть пока здесь полежит. Вообще, одуреть, продукты стоимостью в несколько тысяч кредитов сваливаю кучей за порогом. А вообще здесь хоть и первобытно, но здорово. А воздух какой!
Порыв ветра налетел на нужник, принес хоть и основательно ослабленный, но все-таки запах человеческого дерьма.
— Тьфу! — поморщилась и сплюнула девушка. — Нет, это слишком. Пошли, раненый, займемся тобой.
Я неторопливо прошкандыбал к дверям зимовья, еще разок осмотрелся. Нет, все чисто. Хотя… где-то на грани слуха волчье рычание и рявк. Так, ветер со стороны места перестрелки. Может, уже делят тех трапперов? Да и бог с ними, прямо скажем.
