– Так же, как я помню, как разговаривать или плавать. Каким-то образом пропали только личные воспоминания. В любом случае, мы знаем, что это территория Альф.
– Тогда давай наберем столько яблок, сколько сможем унести, и пошли отсюда.
Он кивнул, но не сдвинулся с места. В одном из домов открылась дверь, и женский голос пронзил полуденный воздух. Я потянула его за руку.
– Кип? Нам надо идти.
Он повернулся ко мне.
– Ты умеешь ездить на лошади?
Я округлила глаза.
– Омегам не позволено ездить на лошади.
– Ну а раньше, когда вас с Заком не разделили?
– В нашей деревне не было лошадей, только несколько ослов. Но другие не давали нам на них кататься.
– Но ты видела, как это делается. Те всадники, у реки…
– Я знаю, где у лошади зад, где – перед, если ты это имеешь в виду. Ну и когда люди Зака забрали меня из поселения, то везли верхом, хотя это вряд ли считается. И ты тоже не умеешь, да?
– Не умею. По крайней мере, мне так кажется, – он улыбнулся мне. – Но я не прочь попробовать.
Мы подождали, пока совсем стемнело. Сидя на ветке яблони в дальнем конце фруктового сада, мы наблюдали, как из школы вышли дети, не больше десятка, и затеяли игру на траве вокруг колодца.
– Не тоскуешь?
Я покачала головой.
– У меня такого не бывало. Разве что в раннем детстве. Нас не разделили, поэтому мы не могли ходить в школу. А другие дети нас избегали. И мы всегда играли только с Заком вдвоем.
– Удивительно, что ты не кажешься странной. Если не считать твоих видений, что помогли нам с побегом, я имею в виду.
Я улыбнулась.
– А ты не тоскуешь?
– По определению, нельзя тосковать, если ты ничего не можешь вспомнить, – ответил он. – Полагаю, потеря памяти имеет свои преимущества.
В сад доносились крики и смех детей.
– Посмотри на них: ни одной недостающей конечности или прочих изъянов. Идеальные маленькие Альфы с их идеальными маленькими жизнями.
– Это не их вина. Они просто дети.
– Знаю. Но они живут совсем в другом мире.
– Ты говоришь совсем как Зак.
– Не думаю, что у меня с ним много общего.
– Возможно, и нет. Но то, что ты сказал о другом мире – это его излюбленное высказывание. Все эти разговоры о разделении, о чем постоянно толкуют Альфы.
– Это факт. Взгляни сама – ты видишь хоть какие-то уродства или клеймо у кого-нибудь? У каждого из этих детей есть близнец, которого родители отослали прочь. И твоя семья Альфа тоже не слишком-то рвалась оставить тебя в своем мире, насколько я помню.
Я отвернулась.
– Существует только один мир.
Кип показал жестом на деревню.
– Хочешь пойти туда, представиться и попытаться объяснить им это? Ради бога.
Темнота постепенно сгущалась, и со стороны амбара возвращались люди. Женщина и мальчик развешивали постиранную одежду и простыни на веревке у колодца. Позже две гнедых лошади показались на дороге, ведущей с востока. Они тащили телегу, груженную бревнами. Кип подтолкнул меня. Впереди телеги сидел мужчина. Подъехав к деревне, он спрыгнул и повел лошадей. Из дома ему навстречу выбежала девочка, и вместе они отцепили повозку. Я внимательно наблюдала, пораженная, как они спокойно и ловко управлялись с такими большими животными. Девочка одна повела обеих лошадей в конюшню. Мужчина нежно похлопал по бедру одну из них, ту, что побольше, словно прощаясь.
