Каре врезалось в щербатую шеренгу новых людей. Лан опасался, что кто-то из четырех его «учеников» сдрейфит и сломает строй, но во время маневра никто не сплоховал. Все понимали, что единственный шанс выжить в этом бою – действовать сообща и выполнять команды дружинника.
На Мрага посыпался град ударов. Вожак нео, кажется, не успел понять, как такое могло произойти, а в его твердые, словно толстая резина, мышцы уже врезалась сталь. Собак бил слева, Череп – справа, Лан атаковал в лоб. Короткий, тяжелый гладиус рассек альфа-самцу грудину, но отскочил от ребер, точно от арматуры. Морда Мрага перекосилась, вожак уже почувствовал на выпяченных обезьяньих губах вкус собственной крови.
Остальные нео заорали в один голос, затем мгновенно заключили каре людей в кольцо и набросились со всех сторон одновременно.
– Держим строй! – закричал, надрывая горло, Лан. – По секторам! Рубка! – он снова шагнул на Мрага, увернулся от когтистой лапы, ладонь которой по ширине была сравнима со снегоочистительной лопатой, вонзил меч вожаку в бедро, но опять не смог нанести критический урон. Кое-как освободив лезвие, он снова увернулся, затем ударил, целя в коленное сухожилие, и почти сразу – по прикрытому набедренной повязкой причинному месту. Крайний удар оказался удачным. Кровь Мрага ударила Лану в лицо, вожак заревел так громко и высоко, что у дружинника едва не лопнули барабанные перепонки. Мраг потянулся к Лану, намереваясь схватить его двумя лапами, но это уже был жест отчаяния. Боль заставила его согнуться, не завершив движения, затем, опираясь на кулаки, вожак отступил. Но нео по-прежнему было слишком много на пятерых гладиаторов. Лану вспомнилось, как они вдвоем с братом удерживали наступающих нелюдей, когда те смогли прорвать оборону. Тогда ему и Светозару нужно было продержаться всего несколько минут до прибытия подкрепления, вот только сейчас… сейчас помощи ждать было не от кого, Лан и его подопечные могли рассчитывать только на себя.
Один нео был сражен метким ударом в горло, Лан не заметил, кому так повезло из его «учеников». Еще двое косматых мутантов, не считая Мрага, отступили зализывать раны. Но остальные продолжали напирать; некоторые, само собой, мешались друг у друга под ногами и даже задевали своих же дубинами и цепями. Собак, Ефим, Горелый и Череп дрались, словно черти. Каждая секунда жизни оплачивалась ценой невероятных, почти сверхчеловеческих усилий. И они платили эту цену, с адским трудом, с потом и кровью переходя из мгновения в мгновение.
Горелый пропустил удар в плечо. Правая рука мгновенно отнялась, рукоять меча выскользнула из разжавшихся пальцев. И через миг дубина следующего нео врезалась ему между лопаток, раздробив и смяв хребет. Горелому не позволили упасть: третий нео схватил его за ноги и швырнул в ограждение Арены.
– Строй! – заорал Лан, становясь на место Горелого. Череп осыпал ударами второго после Мрага по крупности «прожженного» нео. Меч лысого гладиатора сломался, не пробив твердокаменный череп врага, и Лану пришлось добавить несколько ударов от себя.
Цепь с грузилом обмоталась вокруг шеи Ефима. Широкоплечего мута попытались повалить на песок, но он точно корни пустил, и все работал-работал боевым топором, не позволяя ни одной обезьяньей роже приблизиться. Собак покинул строй, несколькими яростными ударами он помог Ефиму освободиться, но сам не смог вырваться из замкнувшегося вокруг него плотного кольца опьяненных жаждой крови нелюдей. Вверх полетели клочья шерсти, обрывки одежды и мяса, которые нео вырывали из лохматого гладиатора пальцами и клыками.
Лан отбил направленную ему в голову дубину, ловким выпадом отсек нео кисть. Затем замахнулся, собираясь закрепить успех, и вдруг выяснил, что вместо раненного нового человека перед ним возвышается окутанный пылью бетонный блок.
Лан оторопело заморгал. Невольно подумалось, что он спятил в пылу сражения. И тут же едва не поплатился за проволочку: дубина просвистела возле уха и задела вскользь плечо. Лан прыгнул навстречу почти трехметровому верзиле с пепельной шерстью и воткнул гладиус ему прямо в пасть, достав острием мозг. Верзила, падая, зажал лезвие зубами, и Лан не смог освободить оружие. Дружинник зашарил взглядом по залитому кровью песку: нужно было срочно вооружиться хотя бы деревяшкой… И все-таки, как тот нео превратился в кусок камня?
Плиты под ногами качнулись: на Арену упал кусок железобетонной плиты, а следом посыпались доски и щепки. Плита проехалась по песку, сломав ноги двум оказавшимся недостаточно ловкими, чтобы вовремя отскочить, нео.
В куполе Арены образовалась новая дыра. И теперь над полем битвы вовсю гулял ветер, забрасывая внутрь увеселительного комплекса клочья густого тумана. Лан внезапно понял, что за сражением людей и нео никто не наблюдает: на трибунах давно царила суматоха или точнее – паника.
Череп кинулся к Лану и встал спиной к спине. Лысый по-прежнему сжимал поломанный, изрядно погнувшийся меч. С другого бока подошел Ефим, широкоплечему муту было худо: он хрипел и сплевывал кровь, его горло распухло, но в глазах горел огонь, а руки
