как Андреевича знают тут не первый год, и раньше ничего подобного у него не водилось.
– Ну так что, Андреич? Должны мы что-нибудь артели? – продолжал давить Петр, причем давить в прямом смысле этого слова. Соври тот, и…
– Не должны, – внятно ответил артельщик.
– Осмотреть лодку хочешь? – вновь надавил Петр.
– Ни к чему это. Спасибо тебе за помощь и честную работу.
– И тебе спасибо за науку. – Петр подхватил топор и одним ударом перерубил швартовочный конец. – Митя, давай помалу на стрежень.
– Понял, дядь Петр, – тут же отозвался парнишка.
Плицы ударили по воде, и «Карась» начал набирать ход, выбираясь на середину реки. Им сейчас вниз по течению нужно, а потому жаться к берегу нет никакого смысла. Наоборот, следует максимально использовать течение реки.
Убедившись в том, что опасность миновала, Петр сменил Митю у руля и отправил его приготовить что-нибудь на завтрак. А то за всей этой суетой не успели перекусить. Вскоре с камбуза потянуло яичницей. Все же хорошо, что тут уже умеют делать яичный порошок и он вовсе не является дефицитом. Омлет с салом, обжаренный с двух сторон, положенный на кусок домашнего хлеба… Ну и кружка чая… Хорошо.
Ч-черт! Петр сейчас захлебнется слюной. Видать, нервы. Пошел откат. Его даже затрясло, правда, это вовсе не из-за запоздалого страха. С ним так всегда, когда он сильно голоден. Он даже порой говорил, мол, так есть хочется, что ливер трясется. И это вовсе не фигура речи.
Хотя… Лукавит он. И сильно. Испугался, конечно. Не до медвежьей болезни, но испугался. Едва это осознал, как тут же пришла спасительная мысль о том, что не боятся только сумасшедшие. Хм. Трудно с этим спорить. Справедливости ради нужно заметить: в тот момент Петр больше боялся за Митю, чем за себя. Но с другой стороны, так даже лучше. Когда на шее виснет ответственность за кого-то, бояться за себя как-то некогда.
– Ты чего вылез, отрок? – с аппетитом откусывая большой кусок бутерброда с омлетом, спросил Петр.
– А что мне было делать? Для чего ты меня стрелять учил? Чтобы я в углу отсиживался? – тут же выставил колючки Митя.
– Да нет, – даже растерялся Петр. – Правильно сделал. Остап по большей части оттого на попятную и пошел, что понял – двоих разом ему не положить.
– А так бы стрельнул?
– Да кто же этих уродов знает. Пристрелили бы, а там быстренько на борт и нашли бы мешочек с золотом. А тогда уж и народ бы их поддержал.
– Какой мешочек? – искренне удивился Митя. – Дядь Петр, ты же говорил…
– Правильно, Митя. Говорил. Но тут такое дело. Очень уж этим Андрею и Остапу за Красноярск со мной посчитаться хотелось. Так что не сомневайся, у них наверняка был припасен небольшой мешочек с золотом. Показали бы всему честному люду и сказали, что, мол, вот оно, ворованное золотишко. А нас в лучшем случае прикопали бы где-нибудь неподалеку. И никто ничего не узнал бы.
– А ты не преувеличиваешь, дядь Петр?
– Нет. Эти уроды меня еще в зиму хотели на нож подколоть. Да не вышло. Я в тот день был пуганый и схватился за наган. А так бы зарезали, как свинью.
– И куда мы теперь?
– Мне тут сорока на хвосте принесла весточку про верное место. Вот хочу попробовать. Ты как? Со мной?
– Спрашиваешь! – тут же загорелся парнишка.
– Вот и ладно.
– Дядь Петр, а обидно все же. Мы почти месяц на них отработали, и все задарма.
– Как задарма? А наука?
– Ну это-то да. Только…
– Не расстраивайся, Митя. Что ни делается, все к лучшему. Про верное место я тебе говорил?
– Говорил, – улыбнулся паренек.
– Вот и держи это в голове. Порулишь?
– Ага.
Конечно, «ага». Какой мальчишка откажется порулить хоть машиной, хоть катером, да хоть осликом, в конце концов. Навыки
