– «Карася» бросать – последнее дело. Тут столько добра, я в него столько денег вложил, что аж дух захватывает. К тому же пешком получается далековато. Да и запаришься переть на себе инструмент и припасы.
– И как же тогда быть?
– А вот так. Сейчас я причалю к берегу. Потом берем с собой обе бухты веревки и по берегу идем во-он до той сосны. Привяжемся к ней, а потом подтянемся с помощью лебедки. Даром, что ли, я ее тут мастерил. Вот и пригодится.
Времени до вечера было предостаточно, поэтому откладывать дело в долгий ящик не стали. Причалил Петр к берегу, повздыхал, но был вынужден оставить суденышко без присмотра. Две бухты веревки, в каждой по сотне метров, не такая уж и легкая ноша. Пусть и нести ее недалеко. А ведь тут еще нужно быть и при оружии. Петр вообще с ним теперь не расставался. Даже по возвращении в город решил наплевать на все и прикупить себе браунинг. Носить маузер все же крайне неудобно.
Дойдя до нужного дерева, привязали к нему веревку, после чего на другом конце закрепили обрубок сухого бревна и пустили его вплавь. Тот не обманул их ожиданий, вынеся веревку в центр реки. Далее оставалось вернуться на «Карася», подойти к плавающему на поверхности бревнышку, подхватить веревку и соединить с лебедкой.
Преодоление порога заняло куда как меньше времени, чем подготовка. Причем все прошло до того легко, что Петр даже испытал некое разочарование. Чего им только стоило пронести на себе две бухты веревки, карабкаясь по скалам. Ну да пусть это будет самым большим разочарованием в их начинании.
Путь по неприметной речке занял еще двое суток. В принципе, несмотря на следующие два порога, они бы дошли до места и быстрее. Тем более что одно из препятствий удалось взять с ходу, без особого труда, и только второе – с помощью лебедки, как и первый порог. Но вот с вставшим на их пути заломом[15] пришлось сражаться целые сутки.
При его расчистке Петр едва не ушел под наваленные грудой стволы деревьев. Но обошлось. Тонкая ветка, за которую он ухватился, оказалась достаточно гибкой и прочной, чтобы удержать его массивное тело, увлекаемое течением под бурелом. Петр настолько впечатлился, что даже хотел послать всю затею к нехорошей маме. Денег, конечно, было немного жаль. Но только и того, что немного. Жизнь – она в любом случае дороже.
Но отдышался, отогрелся на солнышке, послушал веселый щебет птичек, пообедал, и на душе стало легче. Произошедшее уже не казалось таким уж страшным. И вообще, жизнь продолжается, а он впредь будет аккуратнее. К вечеру залом наконец сдался, и путь был свободен.
– Дядь Петр, глянь! – не скрывая восхищения, выкрикнул Митя, находившийся на носу лодки.
– Вижу, – ответил через открытое ветровое окно Пастухов.
Надо же. И впрямь Двуглавый утес. Река на этом участке вновь протекала между двумя скалистыми, практически отвесными берегами. По правому берегу возвышался утес. Правда, его вершина была не раздвоенной, а чем-то походила на статую двуликого Януса. При достаточно развитом воображении два склона утеса можно было принять за профили человеческих лиц.
Неужели он на месте? Скалы вполне соответствуют условным обозначениям на доставшейся Петру карте. Вот только решительно непонятно, где в таком случае нужно искать золото. Кругом одни скалы. Долбить их? Или искать ниши, куда течение само намывает самородки? Где именно нашел золото тот японец? Неужели Петр и его помощник отработали на артель старателей целый месяц, приобретя ненужный им опыт?
Петр даже заскрипел зубами от охватившей его злости. Вот так вот оно и получается, когда за дело берется дилетант. Хотя для него это еще и похвала. Он в геологии – нечто, стремящееся к нулю. Глядя на скалы вокруг, он даже приблизительно не представлял, с чего начать.
– Дядь Петр, а они уже не похожи на лица, – послышался разочарованный голос Мити.
– А? Что? – оторвавшись от раздумий, откликнулся Петр.
– Я говорю, что склоны утеса уже не похожи на лица.
Все то время, пока Пастухов пребывал в раздумьях, плоскодонка продолжала двигаться вперед, и ракурс, под которым они теперь смотрели на скалу, изменился. Теперь это был просто утес с неровными склонами, не походящими ни на что.
– Не похож, говоришь?
Ширина речки была едва ли метров двадцать, но развернуться не составило труда. Там, на порогах, проделать подобное было невозможно из-за стремительности потока. Счет шел буквально на секунды. Да и не привык еще Петр к управлению лодкой настолько, чтобы в экстремальной ситуации действовать без раздумий. Здесь же времени было более чем достаточно. Сначала он застопорил левое колесо, а потом пустил его в обратном направлении. Лодка развернулась буквально на пятачке.
Начали спускаться вниз по течению, и вскоре Петр увидел правый приток. Это была еще одна небольшая речка или большой ручей. Нет, скорее все же речка с шириной русла метров шесть или семь. Глубина так себе, как и течение, хотя и видны небольшие
