– Ага. Давай вниз, оставлю тебя там, а сам к машине.
Сколько Карат ни таращился в недра котельной, никакого движения не заметил. То, что Воля назвал спиной скреббера, он разглядел, благо с биноклем все упрощается. Но эта хрень почти целиком скрывалась за ржавыми агрегатами, удавалось рассмотреть лишь отдельные участки тела и тот самый выпирающий «горб». Не похоже на шланг для душа, скорее на темный арбуз с черными полосками, по которым кто-то уже сделал неглубокие надрезы. Или на такой же мрачный очищенный апельсин.
В общем – что-то округлое, кладбищенской расцветки и разделенное на дольки.
Воля так всего опасался, что даже не стал вызывать Карата рацией, добрался до него ногами, молча поманил за собой. Вернулись на пятый этаж, в самую дальнюю от котельной квартиру, только тут командир пары отважился вызвать Рэма:
– Машина на угольки пошла, там ничего не понять. Но у жмура, который рядом с ней, татушка отрицаловская. Думаю, что это паломники нарвались. И еще чью-то свежую руку нашел, а тушки нет. Похоже, что отгрызена или оторвана. Винтовку взял, на вид в порядке, только пристрелять надо, прицелом могла приложиться, нехорошо валялась. Да, так и сидит там. Следить? Подождать минуту? Понял.
Убрал рацию, обернулся к Карату:
– Ждем, Рэм думает, чем бы еще нас загрузить.
– А что с этим жмуром? Отрицаловская[26] наколка в зоновском смысле?
– Нет, сектанты это.
– Вроде килдингов?
– Килдинги – полные нелегалы, а эти открыто проповедуют, не трогают никого, насильно к себе не тянут. По их религии мы уже вроде бы умерли, но с нами еще не определились. То есть тут все болтается между небом и землей. Ну или адом. Обычные кластеры – это как бы Чистилище; западное Пекло – щелочка в настоящий ад; мертвые кластеры – лимб, где вообще ни хрена нет и не может быть.
– А стабы – преддверие Рая? – догадался Карат.
– Ну, где-то так, без литровой бутылки в их делах хрен разберешься. В Улье разных сектантов полно, путаюсь в них. Здесь модно людям головы дурить, в очереди за таким становятся, для народа все это – отдушина, смысл какой-то всему придает. Не люблю я всю эту братию. Но отрицатели – ничего ребята, ненавязчивые, к ним обычно ровно относятся.
– Чего их сюда понесло?
– Каждый порядочный мусульманин должен хоть раз в жизни совершить хадж. Вот и у отрицателей все похоже, только сходить им надо не к святыням знойной Аравии, а далеко на запад, поглядеть на Пекло хоть одним глазком.
– Эти чуток не дошли.
– Ага. Зря они поехали мимо скреббера, видать, мотор услышал, а это его бесит. И заметь, место здесь открытое, такой туше прятаться негде, значит, видели его, не из засады выпрыгнул.
– Ведешь к тому, что он из быстрых, раз на машине не смогли уйти?
– Точно не знаю, но мысли такие есть.
Рация пискнула, Воля вновь прижал ее к уху, выслушал новый приказ, обернулся к Карату:
– Я возвращаюсь, а ты опять вниз и глаз с котельной не спускай. Вернусь, поставлю камеру, будет наш зверек под наблюдением. Это быстро. И вроде Рэм прямо сегодня хочет с ним разобраться.
– К чему такая спешка?
– Чем дольше здесь торчим, тем больше риск засветиться. Так что все грамотно.
– Мало что увидеть успели.
– Поставим сюда все камеры, за остаток времени насмотримся.
– Завязываем с наблюдением из первого расположения?
– Получается, что так. Оно и к лучшему, кто знает, чего тут отрицатели появились. Хрен поймешь этих сектантов, вдруг у них к скребберам свой интерес, кто-то из Полиса мог слить по нему информацию, вот и попали под самую раздачу. Одних он упокоил, другим недолго подъехать, они отмороженные, катаются на колесах там, где танкам страшно. Ладно, я пошел.
Глава 18
Мина походила на ту, с помощью которой Карат не так давно отчаянно блефовал перед освобождаемым элитником. То есть круглая и тяжелая. Даже тяжелее прежней, еще и цилиндрическими выступами по периметру обросла. Но таскать удобно, для этого к ней специальный ремень приспособлен. Закидывай лямку на плечо и неси, будто спортивную сумку.
На этот раз ему не пришлось убеждать очередного монстра, что в руках у него жуткая штука, способная разорвать
