Прежде чем Кейл успел выхватить Клинок Пряжи, он почувствовал тепло, сопровождавшее действие телепортационного кольца Ривена. Он попытался сопротивляться, потерпел неудачу, и Ривен перенёс их через Фаэрун.
Спустя три часа после того, как войско Рехта вошло в бурю, дождь превратился в ливень, ветер — в шторм. Разведчики перестали докладывать. Может быть, они потерялись. Войско маршировало вслепую, и люди нервничали. Рехт это чувствовал.
Наступил рассвет, но между землёй и небом растянула своё полотно буря. Те немногие лучи, что пронзали бурлящие тучи и завесу дождя, только подчёркивали ненормальность попавшей под бурю земли. Рехт ехал чуть позади передней линии, посередине ряда, пригнувшись к гриве, тесно обернув вокруг себя плащ. Его лошадь тонула в глубокой грязи. Воздух, казалось, толкал его. Он чувствовал, как убывают силы.
Ряды его войска растянулись в обоих направлениях на дистанцию выстрела из лука, но даже с заклинанием, которое наделяло его темновидением, он видел всего лишь десятка два или около того справа и слева от себя. Тени и дождь скрывали остальных.
— Сомкнуть ряды! — закричал он двум бегунам, которые держались неподалёку. — Передайте это командирам!
— Есть, — отозвались посыльные. Они отдали честь и побежали, один направо, другой налево, по пути выкрикивая приказ сомкнуть строй. Ветер, тьма и дождь скоро поглотили их голоса, и Рехт потерял их из виду.
— Как мы можем сражаться в этом? — спросил Рехт, ни к кому конкретно не обращаясь. — Даже воздух превратился во врага.
Строй понемногу сомкнулся, люди придвинулись ближе друг к другу. Рехт видел, может быть, десятков шесть солдат. Все щурились от дождя и волшебного мрака. Многие достали мечи, хотя противника видно не было.
Холод пробрался в кости Рехта. Рядом с ним ехали Менник, Келгар и ещё несколько посыльных. Рехт посмотрел на их окутанные мраком лица, увидел синие губы, бледную кожу и неуверенные взгляды.
Молния окрасила туман зелёным. Грохнул гром, лошади заржали и встали на дыбы. Люди стали ругаться. С усилием он заставил своего скакуна выровняться.
— Спокойно! — крикнул он. — Спокойно.
Тьма и дождь мешали его чувствам. Он часто замечал на периферии зрения какое-то движение, зловещие признаки людей или чудовищ, но двигаясь вперёд, они никого не встречали. Его люди тоже видели призраков — или становились призраками сами.
— Шадовар не смогут заставить нас отступить с помощью дождя и темноты! — закричал Келгар, хотя тени выхолостили его слова. Несколько согласных криков ответили жрецу, но большинство солдат продолжали шагать вперёд в унылом молчании.
— Это необъяснимо, — сказал Менник, хотя Рехт едва расслышал его голос. Менник указал рукой. — Посмотри на деревья.
Из темноты возникли древесные стволы. Голые, тонкие, их ветви торчали из стволов под болезненными, изогнутыми углами. Сухие ветви шуршали на ветру. Люди стали показывать на деревья пальцами, поднялся тревожный гомон.
Менник подвёл свою лошадь поближе к Рехту и заговорил так, чтобы слышал только он.
— Чувствуешь, командир? Воздух изменился. Ветер, кажется, крадёт силы по мере того, как буря становится свирепей. Мне стало тяжело дышать. Чувствуешь?
Рехт кивнул.
— Чем дальше мы заходим, тем хуже становится.
Рехт посмотрел магу в глаза и увидел там беспокойство. Семя нервозности в животе у Рехта дало всходы.
— Мы сделали ошибку, — сказал он.
Буря была не волшебством Шадовар. Это было нечто абсолютно другое, нечто непринадлежавшее Фаэруну, и он привёл своих людей в самое нутро этого.
— Стойте, — сказал он, но голос надломился. Он повернулся к посыльным, прочистил горло и усилием воли заставил голос звучать ровно. — Стойте! Всем встать! Разворачиваемся! Сейчас же!
— Командир… — начал Келгар.
Рехт откинул капюшон и посмотрел на жреца.
— Ты видишь, что это такое, также ясно, как и я. Шадовар здесь нет, жрец. Это нечто иное, и нам нужно отсюда убираться.
